Читать книгу - "Разноцветный снег - Наталия Волкова"

В субботу по дороге в библиотеку я встретила Ромку. Он стоял на автобусной остановке и рассматривал расписание. Мама его с утра уехала в больницу, в областной центр, и он изучал, когда она может вернуться.

– Пошли со мной? – предложила я. – Не знаю, что там за литстудия, но дядька прикольный ведет.

Я и не думала, что он согласится, – все-таки у него сейчас такое происходит. А он почему-то сразу кивнул и пошел со мной. Наверное, ему совсем одиноко и страшно было на этой автобусной остановке, он ведь не знал, какие новости привезет автобус из Воронежа. Только внутрь он со мной не пошел.

– Ты сначала узнай, может, мне нельзя. А я тут пока… – Ромка стал изучать табличку на библиотеке с таким же видом, с каким только что рассматривал расписание.

Я была в библиотеке без двадцати три и, как выяснилось, оказалась первой. Якова Семеновича я не увидела и решила подождать на диванчике в коридоре. Достала из сумки книжку; до конца оставалось две страницы. Без четверти три появился высокий светловолосый мальчик – потом я узнала, что его зовут Виталик. Редко кто ходит в выходные в белой рубашке с галстуком и в костюме, а Виталик вот пришел. Может, он, конечно, после студии в театр собирается, но вообще он весь был какой-то приглаженный, даже прическа волосок к волоску. У меня лично так никогда не получалось: на проборе и на лбу волосы всегда торчали в разные стороны, как с перепугу. Мама говорит, что это хорошо, это молодая поросль пробивается. А по мне бы уж лучше ее не было. Виталик переобулся, непонятно зачем причесался перед зеркалом и сразу прошел в читальный зал.

– Яков Семенович! Я подумал над вашим предложением, – поздоровавшись, по-деловому начал он.

– В самом деле? – Яков Семенович раскладывал на столе бумагу и краски. – И?

– И решил, что буду участвовать в конкурсе. Я вот тут рассказ принес, посмóтрите?

– Интересно, – Яков Семенович взял из рук Виталика скрепленные степлером листы и быстро пробежал глазами по строчкам. – Фантастика?

– Ну-у-у, – замялся Виталик, – не знаю. Я туда всего понапихал, по-моему.

– Ладно, почитаю, – нахмурился Яков Семенович, – а оперировать текст готовы, если надо?

– Как это – оперировать?

– Как? Резать лишнее, удалять неудавшееся, отрубать мертвых героев, сокращать, реанимировать, впрыскивать в текст жизнь.

Глаза Виталика расширились от ужаса. Не знаю, как он, а я вот живо представила операционный зал и рассказ, распростертый на столе, над которым в белом халате, в маске и перчатках нависал Яков Семенович и со зверским выражением лица резал его скальпелем.

– Но, может, – лукаво улыбнулся Яков Семенович, – нашему пациенту и не понадобится операция. Может, обойдемся амбулаторным лечением.

– А-а нельзя совсем без лечения? – Кажется, Виталик уже пожалел, что принес библиотекарю свое творенье.

– Практически никогда, – жестко сказал Яков Семенович. – Вы черновики Пушкина видели? Нет? Ну так посмотрите.

– Но это же Пушкин, – начал было Виталик, но тут в комнату ввалились еще двое – мальчик и девочка.

Шуму от них было как от целой толпы. Приглядевшись, я узнала этих двоих: брат и сестра из параллельного класса. Сначала мне казалось, что они совсем не похожи: темненькая остроносая Соня с порога начала щебетать без остановки, то и дело толкая в бок спокойного Даню. Позже выяснилось, что они к тому же еще и двойняшки.

– Дань, дай мне сумку; ну, что ты перегородил проход? Двигайся, шевелись. Здравствуйте, Яков Семенович! Привет, Виталь. Даня, да проходи ты уже.

– Здравствуйте, госпожа сорока, – потрепал ее по плечу Яков Семенович.

– Ха-ха-ха, – Даня бросил рюкзак на ближайший стул, – и точно, сорока, целый день трещит без умолку.

– А ты слон неповоротливый, встал посреди дороги, – не осталась в долгу Соня.

– Ну, начало-о-ось, – закатил глаза Виталик и стал вытаскивать вещи из сумки.

Потом пришла совсем маленькая девочка. Я подумала, она третьеклашка, и удивилась, чтó ей тут делать – она, наверное, еще и писать-то как следует не умеет, не то что сочинять стихи-романы или чем они тут занимаются. Малышку привела бабушка, сказала, что заберет в пять, и ушла.