Читать книгу - "Спаситель и сын. Сезон 6 - Мари-Од Мюрай"

– Да, около того. Я не сразу обратила внимание. Не понимала, что происходит.

– Наверное, пожаловались родителям?

– Нет, сначала двоюродной сестре. Она сказала моим родителям. Меня повели к врачу. Он прописал мне таблетки для сна. У меня была бессон… Как здесь тихо.

Она замолчала, насторожившись, как Миу, когда он прислушивался к тому, что слышит он один.

– Да, здесь спокойно, – согласился Спаситель.

– А почему вы назначаете консультации так рано утром?

Спаситель почувствовал, что сейчас будет что-то сказано.

– Да нет, неважно, – сказала она, отметая рукой то, что хотела сказать. Потом добавила, словно наблюдая со стороны. – Он черный, но это не значит, что насильник.

– Что-что?

Сара Альбер зажала рот рукой и уставилась на Спасителя:

– Я что-то сказала? Да? Нет, я ничего не говорила. Всё у меня в голове. Вы же ничего не слышали?

Она так сконфузилась, что Спаситель предпочел ее успокоить. Он ничего не слышал. И снова вернулся к колоколам. Она слышит только звон колоколов?

– И разные голоса.

– Голоса?

– Звон и звоночки.

Да, звоночек звенел, несомненно.

– Мадемуазель, что бы вы мне здесь ни сказали, останется в этих стенах. Вы можете мне довериться.

– Вы нас зомбируете?

Спаситель иногда заигрывал с гипнозом, но уж точно не сегодня. Сара зажала уши руками и пробормотала с отчаянием, глядя перед собой:

– Не могу ему помешать. Это Демон Жильбер. Он говорит, говорит…

Слова уже спешили сорваться с ее губ, достаточно было только им позволить, и Жильбер заговорил вместо нее:

– Он гад, гад черножопый, он зомбирует женщин, чтобы их… Нет! Нет!

Бедняжка услышала, что говорит Демон Жильбер, который надул ей в уши самые ужасные вещи. Спаситель вполне мог снять телефонную трубку и вызвать психиатрическую помощь из больницы Флёри, но, возможно, от удивления не сдвинулся с места.

– Думаю, Демон Жильбер меня боится, поэтому так и ругается, – сказал Спаситель.

Теперь настала очередь удивляться Саре. Обычно, как только Демон Жильбер появлялся на сцене, все в страхе шарахались.

– Я знаю, что вы обо мне думаете, – сказала Сара, подозрительно глядя на Спасителя.

– И что же?

– Что я шизофреничка^[2]*.

– А вы не думаете, что этикеткам место на банках с вареньем?

– Но я же слышу голоса! А если слышишь голоса, ты…

– …Жанна д’Арк, – продолжил Спаситель. – Или Ван Гог, или Уинстон Черчилль. Согласно статистике, их слышат от пяти до десяти процентов всего населения.

– До десяти?..

– Вот именно. А еще десять процентов слышат свист или колокола, и значит, уже двадцать процентов людей слышат звуки, которых не существует. Не считая моего кота.

На этот раз Сара поддалась беспечности Спасителя, и у нее на лице даже промелькнуло подобие улыбки.

– Вы очень странный психолог.

Время от времени она поглядывала куда-то за правое плечо Спасителя, что наводило его на мысль, что, возможно, у мадемуазель Альбер не только слуховые галлюцинации.

– Расскажите мне немножко про Жильбера. Как он выглядит?

Сара отрицательно замотала головой. Она же его не видит, только слышит. У него пронзительный, неприятный голос, он бранится, издевается, унижает, называет ее..

– Называет…

Она заговорила крикливым пронзительным голосом:

– Шлюха! Давай! Ложись с этим здоровущим негритосом! Ничего другого ты не заслуживаешь!

Сара обеими руками зажала себе рот. Говорила не она, она повторяла то, что Демон Жильбер шептал ей на ухо.

– Трудно поддерживать разговор с людьми, когда кто-то кричит тебе в ухо, – извинилась она.

– Безусловно, и вам не стоит стесняться или стыдиться. Надо этого Жильбера поставить на место.

– Он очень страшный.

Сара произнесла это с полной убежденностью. Очень по-детски. И Спаситель вспомнил, что голоса к ней пришли в четырнадцать лет. А помнит она, когда услышала голос впервые?

– Нет. Я всегда сама с собой разговаривала вслух, когда оставалась одна, и думаю, что однажды мне кто-то ответил. Но сначала я не испугалась, голос был ласковый, он меня ободрял, давал советы.

– Это был не Жильбер.

– Нет, Мишель. Он меня защищает. Он мой ангел-хранитель. – Почувствовав прилив доверия, Сара прибавила: – Вообще-то это святой Михаил… я думаю, что он говорил и с Жанной д’Арк.

– Так, так, так, – согласился Спаситель.

– После Мишеля со мной стали говорить другие голоса. Голоса ушедших.

– Ушедших?

– Бабушки и маленького двоюродного брата. В пять лет его смыло волной. Я очень горевала, когда узнала. И он стал приходить ко мне и разговаривать перед сном. Вот тогда я немного испугалась и рассказала все сестре, его родной, а моей двоюродной.

– А она рассказала вашим родителям?

– Да, рассказала, – подтвердила Сара. И добавила отчужденно: – Мне сказали, я сумасшедшая.

Ее отправили в психиатрическое отделение больницы Флёри, через две недели отпустили домой, прописав нейролептики и обязательное наблюдение у психиатра.

– Я больше никому не говорила о голосах, видела, как это людей пугает. Я принимала лекарства и набрала пятнадцать кило. Стала овощем, не могла подобрать правильные слова, сосредоточиться в классе. Надо мной смеялись, я имею в виду, не только Жильбер… я выпила пузырек снотворного, чтобы прекратить все это. Меня опять положили в больницу и прописали еще больше лекарств. Я путала день и ночь, у меня текла слюна, начался тик, дрожали руки. Меня буквально раздирали на части, со мной говорили Жильбер, маленький кузен, бабушка, месье Спок…

– Месье Спок?

– Я так назвала его, он говорил, что он инопланетянин. В общем, я слышала восемь голосов.

Мало-помалу голоса стихли. Главный психиатр говорил о «приступе бреда» и о «пограничном расстройстве личности».

– Я очень старалась учиться. Но учение мне плохо давалось. На план к сочинению я тратила десять часов. Сидела перед пустым листом, не писала, а думала о сотне вещей разом.

– А голоса?

– Их больше не было. Я стала пить меньше лекарств и перестала ходить к психиатру. Аттестат получила на два года позже.

Сара замолчала.

– А теперь голоса вернулись?