Читать книгу - "Алькатрас и Пески Рашида - Брендон Сандерсон"

И его можно понять.

— Вернись! — завизжала Бастилия, колотя по решетке поганым ведром.

Я невольно порадовался, что использовать его по назначению так и не собрался.

— Вернись и сражайся со мной! — вопила она и колошматила парашей то сплеча, то наотмашь, пока не разнесла деревянную посудину в щепы.

Тут она замолчала и некоторое время стояла, отдуваясь и держа в руке осиротевшую ручку.

— Ну вот, — шепнул мне Синг. — По крайней мере, к ней возвращается хорошее настроение.

«Да уж», — согласился я мысленно, чувствуя, как уходят последние отголоски мучительной боли. Позже я выяснил, что пребывал под воздействием Линз Палача всего три секунды. Для того чтобы причинить необратимые повреждения, требуется как минимум пять.

Я полностью поддерживал чувства Бастилии. На самом деле я ощущал примерно такую же ярость, другое дело, я не искал ей выхода, разбивая ни в чем не повинные ведра. Я сидел на полу, и мне было стыдно от того, как быстро я сломался. Тем не менее воспоминания о трехсекундном страдании все еще заставляли меня содрогаться.

Но всего хуже была мысль о том, что схвачен мой дедушка. Верно, я едва его знал, но успел к нему искренне привязаться. А ведь, может, в эти самые мгновения Блэкберн наводил на него свою страшную Линзу.

Что-то подсказывало мне, что тремя секундами он не ограничится.

Наклонившись, Бастилия подхватила горсть деревянных щепок и в бессильной ярости швырнула их сквозь решетку.

— Все это в пользу бедных, Бастилия, — сказал я ей.

— Да? — ощерилась она. — А сидеть с глупым видом на полу, это не в пользу? На себя посмотри!

Я посмотрел. И, кажется, залился краской.

— Бастилия, девочка моя, — сказал Синг. — Как-то это… слишком. Даже для тебя.

Бастилия зарычала сквозь зубы и отвернулась.

— Ёкалэмэнэ, — буркнула она затем и в отчаянии наподдала ногой кучу соломы. — Как подумаю, что старика Смедри… Он, конечно, старый козел, но все равно… Его же сейчас, может, пытают.

И она снова пнула солому. Та довольно забавно подлетела и шмякнулась на пол, вот только смеяться никому из нас не хотелось.

— Мы все за него переживаем, Бастилия, — сказал Синг.

— Ты не понимаешь, — сказала Бастилия, вытаскивая стебельки, запутавшиеся в ее серебряных волосах. — Я же Рыцарь Кристаллии! Я клятву давала защищать Окуляторов Свободных Королевств! Меня назначили его личной охранницей. Предполагалось, что я не дам в обиду старого Смедри. Не допущу, чтобы он во что-нибудь влип.

— Да, но…

— Нет, Синг, — сказала Бастилия. — Тебе не понять. Ливенворт — чистокровный Смедри, прошедший полное обучение. Более того, он член Совета Окуляторов, он является другом десятков королей и правителей, ему доверяют. Можешь вообразить, какого уровня государственные тайны ему известны?

Синг нахмурился.

— Как ты думаешь, — продолжала Бастилия, — почему Совет так упорно настаивает, чтобы при нем всегда находился Рыцарь Кристаллии, готовый его защитить? Да, он вечно ноет, что ему-де совершенно не нужен охранник Кристин. Совет, может, и пошел бы у него на поводу — в те давно минувшие времена, когда на кону была всего лишь его жизнь. Но ему столько всего известно, Синг, ты себе не представляешь! Поэтому меня к нему и приставили, и я должна была костьми лечь, но не дать его в обиду. — Она вздохнула и аморфно сползла по стене. — А я оплошала.

И тут я задал самый идиотский вопрос, какой только можно.

— Почему именно тебе его поручили? — спросил я. — Если он такая важная птица, набитая государственными тайнами, почему выбрали тебя?

Согласен, тут язык у меня забежал вперед головы. Прозвучало это довольно бестактно, к тому же бестактность ничем оправдана не была.

Но и вы согласитесь, что задавались тем же вопросом!

Глаза Бастилии округлились от гнева, я ждал яростной вспышки, но ее не последовало.

— Я не знаю, — безвольно ткнувшись в колени лбом, прошептала Бастилия. — Они мне не сказали. Никаких объяснений. Меня же только-только в рыцари посвятили… И такое вот поручение…

Мы все замолчали.

Потом я поднялся на ноги. Подошел к решетке и опустился на колени.

«Я ломал автомобили, кухни и даже кур. Я разрушал жилища и имущество хороших людей, которые меня брали к себе. Я разбивал сердца тем, кто пытался меня любить. Я МОГУ сломать тюремную камеру, куда меня заключили!»

Я стиснул прутья руками, закрыл глаза и сосредоточился.

«Сломайтесь!» — мысленно приказал я. По моим рукам, пощипывая электричеством, пронеслись силовые волны и врезались в решетку.

И — ничего. Ничего не произошло.

Я открыл глаза и раздосадованно скрипнул зубами. Прутья как ни в чем не бывало торчали на прежних местах. Ни скола, ни трещинки.

Замок тоже был из стекла, и что-то нашептывало мне, что против него мой Талант будет бессилен.

Помните, что я говорил насчет трансформации? Бывают случаи, когда упорствовать и стараться попросту бесполезно. Сила наших желаний далеко не всегда способна изменить мир. Если бы дело обстояло иначе, если бы всегда срабатывала поговорка «терпение и труд все перетрут», мир был бы гораздо более приятным местечком.

В художественной литературе об этом очень не любят писать. К сожалению, перед вами — не роман в жанре фэнтези, а документальный рассказ. Вот она, причина, не позволившая вырваться из тюрьмы только потому, что мне уж больно этого захотелось.

Позвольте, однако, в связи с этим кое-что уточнить. Упорство — я имею в виду истинное упорство — не равнозначно простому хотению. Это еще и умение найти вполне реальный способ претворить свое желание в жизнь.

Эту мудрость мне еще предстояло постичь.

«Не получилось с прутьями? Ну что ж…»

Я оставил в покое решетку и утвердил ладонь на каменных плитах пола. Это были широкие и толстые плиты, связанные гладкими полосками раствора. Прутья были вмурованы непосредственно в камень.

Улыбнувшись, я снова прикрыл глаза и сосредоточился. К тому времени я лишь считаные разы намеренно применял свой Талант, но уже чувствовал, что приобретаю некоторый опыт. По крайней мере, вызывать силовую волну и направлять ее по руке мне уже удавалось.

Раствор под моими пальцами начал негромко потрескивать. Я сконцентрировался пуще прежнего, устремляя наружу потоки разрушительной силы.

КРАК!..

Открыв глаза, я обнаружил, что сижу среди пыли и щебня. Плиты пола под моими ладонями и коленями рассыпались в мелкие дребезги.

Я аж сам удивился, сколько камня мне удалось расколотить. Синг вскочил на ноги, изумленно взирая на мое достижение, и даже Бастилия оторвалась от своих скорбных раздумий. По всему полу, до самой тыльной стены, пролегла паутина трещин.