Читать книгу - "Приемыш черной Туанетты - Сесилия Джемисон"

– О чем ты плачешь, Лилибель? – спросил Филипп как во сне.

Ему казалось, что он плывет вверх, плывет между деревьями, к серебряным лучам луны.

– Я плачу оттого, что вы хвораете, мастер Филипп, и мы не сможем переправиться через озеро. Теперь, когда мы совсем рядом, нам нельзя попасть на ту сторону. Ведь не пойдем же мы пешком по воде, а Новый Орлеан на том берегу.

– Да, – согласился Филипп, – мы не можем пойти по воде, но мы можем остаться здесь и отдохнуть. Можно остаться здесь навсегда.

– Нет, нам нельзя оставаться здесь, мастер Филипп, нам нужно переправиться, – решительно отвечал Лилибель.

– Это похоже на мамочкин сад, – шептал в забытье Филипп.

Его мысли блуждали далеко, и он забылся лихорадочным сном.

– Но отсюда еще довольно далеко до озера, потом – нам нужно еще переправиться, – настаивал Лилибель.

– Душистая олива зацвела; я слышу ее запах и запах жасмина.

– Нет, мастер Филипп, это не душистая олива, ее нет здесь. Это пахнут сосны.

– Да, пойдем на Королевскую улицу, пока не зацвела олива.

– Что вы говорите, мастер Филипп? Вы не можете попасть на Королевскую улицу, пока мы не переправимся через озеро. – И Лилибель наклонился над больным мальчиком, с беспокойством заглядывая в его глаза. – Он спит и бредит, Боже, Боже! Он расхворался, у него жар! Как переправлюсь я с ним через озеро?

Вдруг Лилибель поднял голову и стал прислушиваться, затем бросился на землю и приложил ухо к земле. «Это поезд, конечно, и недалеко отсюда, он бы перевез нас, наверное, они взяли бы мальчика – больного, почти умирающего! У него жар, он бредит… Они взяли бы его, я должен отнести его туда! Надо разбудить его».

– Пойдемте, мастер Филипп, садитесь ко мне на спину, я потащу вас.

Но его слова остались без ответа. Филипп был в глубоком обмороке, не чувствуя ни боли, ни слабости, и когда Лилибель поднял тяжелую голову Филиппа, она безжизненно упала на подушку из сосновых игл.

– Совсем и не нужно ему просыпаться, я могу нести его, как ребенка, и этих мышат тоже. Я потащу их на спине, а мастера Филиппа возьму на руки.

Сосновые леса довольно прозрачны, так что сохраняется видимость на большое расстояние, этому не мешает густая чаща деревьев, и Лилибель, пройдя немного, увидел луч света и снова услышал грохот поезда. Теперь он знал, куда идти. Подняв свою ношу, нежно обняв Филиппа, как спящего ребенка, он двинулся к высокому дереву на краю леса.

Негритенок с тяжелой ношей должен был часто останавливаться, чтобы перевести дыхание; каждый раз, дойдя до удобного места, он бережно опускал Филиппа на землю и отдыхал, пока не чувствовал себя в силах снова поднять его. Он осторожно ступал, не спуская внимательных глаз со столба, белевшего вдали и все яснее вырисовывавшегося по мере приближения к нему.

Трудный и медленный переход занял большую часть ночи, и лишь на рассвете Лилибель с радостью увидел, что они уже на опушке леса, у самой железнодорожной станции. Когда совсем рассвело и он мог разглядеть, где они находятся, он увидел рядом с собой водокачку.

– Теперь я спокоен, – ликовал Лилибель. – Они остановятся здесь набирать воду для паровоза, и надо только поднести мастера Филиппа поближе и ждать, пока подойдет поезд.

В сравнении со всем пережитым ночью, этот последний подвиг был пустяком, и когда Филипп очнулся от тяжелого сна, он увидел, что лежит на мягкой траве, в тени водокачки, а Лилибель сидит рядом с ним, умываясь прохладной чистой водой.

Подняв свою ношу, нежно обняв Филиппа, как спящего ребенка, Лилибель двинулся к высокому дереву на краю леса.

– Я говорил вам, что близко железная дорога, – радостно сказал негритенок.

Филипп поднялся, с удивлением оглядываясь.

– Где мы? Мы уже переехали через озеро? – спросил Филипп, еще не совсем придя в себя и покачиваясь от слабости.

– Нет, мы еще не переправились, но мы поедем с первым поездом, какой подойдет.

– Как я очутился здесь, Лилибель? – спрашивал Филипп. – Я уснул под сосной и не помню, чтобы я шел.

– Вы и не просыпались, я нес вас на руках, – с гордостью ответил Лилибель.

– А «дети»?

– И «дети» здесь, – ликовал Лилибель.

Филипп улыбнулся и, удовлетворенный, закрыл глаза. Через несколько минут он уже спал, а Лилибель сидел здесь же, охраняя его сон. После долгого сна Филипп почувствовал себя лучше. Жар спал, голова была ясна, он ощущал лишь большую слабость.

Время близилось к полудню, а Лилибель все ждал поезда, в приходе которого не сомневался.

– Я уже слышу его, или – я вижу дым! – этими восклицаниями он старался ободрить Филиппа, который прислушивался к нему с радостной улыбкой.

Наконец-то, наконец, услышали они грохот, затем шум, пыхтение, и показался большой товарный поезд.

Это был момент наивысшей тревоги для наших странников. Остановится ли поезд у водокачки или пройдет мимо? Филипп забыл о своей слабости и вскочил на ноги. Лилибель, не думая об опасности, стал на полотне и размахивал своей изодранной шапкой. Громадное чудовище быстро приближалось, будто смотрело на них блестящими глазами, пыхтя, шипя и постепенно замедляя ход.

– Да, да, он остановится! – вскричал Лилибель. – Вот и остановился!

И действительно, после многочисленных толчков и вздрагиваний длинный поезд остановился у водокачки, из него выскакивали люди, спеша утолить жажду огненного дракона.

Когда кондуктор заметил маленькую, в лохмотьях, фигурку Лилибеля, стоявшего у водокачки, он залился смехом и воскликнул:

– Ого-го, что за пугало! Откуда ты взялся и что здесь делаешь? – Затем, заметив Филиппа, от слабости прислонившегося к стене водокачки, продолжал уже добродушно: – А вот и другой, белый, и больной, видно.

Филипп поднял на него глаза и улыбнулся: его милая, нежная улыбка тронула сердце кондуктора.

– Вы ждете поезда, не так ли? Хотите переправиться через озеро на другой берег?

– Если позволите, сэр? – произнес взволнованно Филипп. – Я болен и не могу больше идти.

– Понятно, что не можешь, – ответил кондуктор, бережно поднимая Филиппа. – Ты еле держишься на ногах. Издалека идешь?

– Из Чаттануги, – уклончиво отвечал Филипп.

– Что ты? Из Чаттануги? Ну, неудивительно, что на тебе остались только кожа да кости. Идем, идем, я перевезу тебя.

– И его тоже? – указал Филипп на Лилибеля.

– Маленькое чучело? Ладно, и он может войти, вы оба весите не больше кошки. Послушай, Билль, – обратился он к кочегару, – не можешь ли раздобыть чего-нибудь для этого малыша? Так и кажется, что он упадет в обморок. Можно биться об заклад, что он ничего не ел целую неделю. Пришел пешком из Чаттануги! Подумай только!