Читать книгу - "Из породы огненных псов. Приключения собак - Наталья Богатырёва"

Я и представить не мог, насколько ты, дружок, ревнив! Ещё в детстве ты почему-то взял в свою лобастую башку, что не только ты полностью принадлежишь мне, но и я нахожусь в твоём безраздельном владении. А посему во время прогулок и поездок в автомобиле Ваше Собачество с трудом переносило присутствие посторонних лиц, за исключением моей дочери. Ты готов был скорее смириться с обществом чужой собаки или кошки, нежели с человеческой компанией, которая тебе нередко навязывалась во время приезда ко мне друзей. И если мужчин ты глухо, но смирно недолюбливал, то в присутствии дам просто-таки терял все навыки хорошего тона. Если гостья — не дай Бог! — садилась в моё любимое кресло или занимала мою табуретку на кухне, ты старался побыстрее исправить нарушенный порядок вещей. Дождавшись момента, когда я отлучался, ты всей тушей плюхался прямо на ноги самозванке. Дама, как правило, от неожиданности вскакивала, чего тебе и надо было. Ты тут же запрыгивал на освободившееся место, всем своим видом давая понять пришелице, что нечего рассиживаться на чужих местах. Ты третировал моих гостей до тех пор, пока я не выдворял тебя в дальний угол прихожей без права присутствовать на продолжении визита.

Ещё неприличнее было во время поездок в машине. Не однажды вгонял ты меня в краску перед подругами. Только-только вырулим на шоссе, только начнём галантную подорожную беседу, как на тебе! — с заднего сиденья разносится такой подпущенный тобой шептун, что глаза щипать начинает. Выйдем, проветрим салон, снова ехать — ты снова за прежнее. Бывало, что после твоих безобразий мои контакты с женщинами и вовсе прерывались.

Я, наверное, давно бы отучил тебя от подобных штучек, если бы они порой не служили мне определённую службу, естественным образом охраняя мою мужицкую независимость…

В действиях, касающихся тёти Томы и её собаки, сосед Володя руководствовался не только филантропией, но и резоном практического порядка. Связан этот резон был с его сыном, тринадцатилетним Славиком, и заключался в исполнении давней выплаканной мольбы любимого чада, привязавшегося к Жульке, как к заветному другу. Славик лет с пяти был до неприличия влюблён в животных. Он то и дело находил в лесхозе или в военном городке брошенных котят и щенят, облезлых, больных и полуживых, выхаживал и вылечивал их, собирая по всем знакомым пропитание своим поциентам. Отец с матерью этой его страсти потакать не собирались, боясь, что мальчик подцепит какую-нибудь заразу. Да и вообще «эта грязная возня» казалась им совсем не мужским и даже стыдным занятием. И они всячески пытались переключить внимание сына то на занятия музыкой, то на спорт, то на компьютерные дива. И Славик с покорностью переключался: охотно учился по классу аккордеона, выступал на школьных утренниках, гонял мяч в поселковой футбольной команде, участвовал в олимпиадах по информатике. Но в дальнем закутке подъезда по-прежнему регулярно появлялись коробки с подобранными мяуками и гавками, возле которых мальчик проводил самые сладкие свои часы. Приносить найденышей в дом строго воспрещалось: у мамы была аллергия на шерсть и непереваривание грязи и беспорядка. Уже не раз отец наказывал мальчишку, тайком вывозил на дальние помойки обитателей злосчастных коробок, даже подговаривал сверстников Славика поддразнивать его кошатником — всё без толку. Славик только лучше прятал своих мохнатых друзей да зверился на отца.

Когда в лесхоз переехала Тамара Ивановна, для мальчишки настали счастливые времена. Тётя Тома, регулярно приносившая остатки от больничного стола, стала надёжным источником пропитания для Славиковых зеверюшек, и ему теперь не нужно было просить одноклассников приносить в школу косточки и кусочки недоеденных ужинов — у соседки хавчика для кутят всегда было вдоволь, и делилась она этим добром с большой радостью.

Теперь они, старый да малый, вместе ухаживали за котятами и щенками, а потом приискивали приёмышам хозяев. Эта парочка стала даже неким центром, в который стекалась вся окрестная информация о потеряшках и найдёнышах, как и о том, кто не прочь завести у себя живность. Коль скоро дома у мальчика был компьютер, он стал помещать трогательные повествования о собачках и котиках на своей страничке в социальной сети. У этих рассказиков быстро нашлась своя читательская аудитория, которая тоже по-детски бестолково и активно принялась играть в Кошкин дом. В общем, вокруг живых крох было создано широкое информационное поле, а потому хозяева для питомцев находились быстро. Если же нет, то Славик с тётей Томой вывозили малышей в город и на рынке за символическую плату отдавали в наиболее надёжные руки.

А главное — в тётитомином лице Славик нашел настоящего друга, с которым можно было делиться не только кошкиными, но и собственными ребячьими проблемами. К ней первой он бежал, чтобы рассказать про одноклассника силача Димона, который вдруг сам предложил ему свою дружбу и покровительство. Тётя Тома была посвящена в то, что Славик очень любит петь и ненавидит учительницу музыки за то, что вместо разучивания любимых песенок она заставляет ребят учить какое-то нудное сольфеджио и биографии старинных композиторов. Этот недостаток преподавания они восполняли с лихвой, во время лесных прогулок горланя песни на два голоса. Старушке была открыта даже самая главная мальчишеская тайна — появление в Славиковой жизни первой девочки. С Полинкой Вячеслав Владимирович познакомился на той самой «кошачьей» Интернет-страничке, они стали переписываться, посвящая друг другу всё больше времени. И хотя тётя Тома была бесконечно далека от ИТ-технологий, так легко виртуально сближающих молодежь, это не мешало ей всей душой погружаться в восторженные рассказы о замечательной девчонке, которая души не чает в таком добром спасителе животных, как её новый друг. Полинка даже засобиралась навестить Славика летом — если, конечно, её родители найдут денег на неблизкую дорогу, а его — согласятся принять юную гостью. Тётя Тома тут же вызвалась разместить Полинку у себя, если в Славиковой семье выйдет заминка, чем ещё больше расположила к себе подростка. Тамара Ивановна относилась к перипетиям Славиковой жизни очень сердечно и серьёзно, восполняя недостаток общения его с родителями, вечно занятыми на работе и не спешащими проникать в тайные уголки души сына.

А между тем неожиданное появление у Тамары Ивановны постоянной собаки Славик воспринял двояко. В Жульку он влюбился сразу, как только увидел её искристые карие глаза. Но любовь эта, как почти всякая любовь, омрачалась ревностью: Славик не на шутку заревновал собаку к её хозяйке и ничего не мог с этим поделать. Он сам, сам хотел быть Жулькиным повелителем; сам мечтал горделиво прохаживаться с ней перед друзьями; обладая таким живым оружием, сам желал защищать девчонок и слабых, в первую очередь свою замечательную Полинку! Но Жулька принадлежала тёте Томе, а Славик был ещё совсем пацаном, чтобы иметь собаку. Да и родители..!