Читать книгу - "Жил-был такс - Елена Арифуллина"

— Всё, пошли отсюда! Некогда рассиживаться, времени мало.

— Так кто там сидит, Маврик? Я почему-то никак не унюхаю.

— Домовой это. Собаки их не чуют, люди не видят, а мы, кошки, можем с ними разговаривать.

— А собаки что — не могут? — Максу стало обидно.

— Вообще-то могут. Просто этот совсем ослабел, еле держится. Говорить толком не может, едва шепчет. Еще чуть-чуть, и совсем ему кирдык.

— Хорошо, что тебя Мавра не слышит. Сразу бы начала своё: «Что за выражения!»

— Не начала бы. Я это слово от неё и услышал. Да, его, кстати, Трифоном зовут.

— Домового?

— Ну а кого? Не меня же! Давай, лезь в дыру! Я за тобой.

Всю обратную дорогу Маврик молчал и о чём-то думал, топорща усы. Макс трусил рядом и соображал, что делать дальше.

— Ночью пойдём Трифона выручать! — выпалил Маврик.

Макс чуть не подскочил от неожиданности.

— Как?

— Заберем его оттуда к нам.

— На передержку или насовсем?

— Насовсем, конечно!

— Ты что! Помнишь, что было, когда Сашка Лорда привёл? Я думал, Мама-Таня их обоих выставит.

— Зря ты так думал. Кузнецовы так не поступают. А Трифон там погибнет. Понимаешь, домовой — он как кот. Чтобы жить, ему дом нужен.

— Собаке дом тоже нужен!

— Нужен, да не так, как коту или домовому. Собаке нужен человек, Хозяин. Вот тогда она Настоящей Собакой делается. А кошкам больше нужен Дом. Наш собственный, понимаешь? Люди там живут вместе с нами, мы их любим, да. Но Дом для нас важнее.

— Надо же… Вроде под одной крышей живём, а какие мы с тобой разные.

— Люди тоже все разные — и ничего, живут. Рядом с домовыми, собаками и кошками. А от домового и людям, и дому только польза. Вот сам увидишь. Трифон отдохнёт, отъестся, осмотрится — и за работу.

— А что он делать будет?

— За порядком следить… Смотри, смотри!

Смотреть Максу было не нужно — идущих навстречу собак он уже почуял. Хвост на всякий случай вежливо махнул пару раз вправо-влево.

— Здорово! — процедил белый пёс с чёрным пятном на морде, и нос у него красноречиво сморщился — так, что блеснули зубы.

— Привет! — тявкнул второй: поменьше, весь в клочьях рыжей свалявшейся шерсти.

— Добрый день! — вежливо ответил Макс, но хвост подсказывал, что ничего доброго не будет.

— Это ты наших кур гонял? — Пятнистый оскалился.

— Я не знал, что они ваши. Думал, это голуби такие…

— Ты чё, тупой? — перебил рыжий. — Никогда курицы не видел?

— Не видел. Я в городе живу, там куры не водятся.

— Фу-ты ну-ты, лапы гнуты… — издевался рыжий. — Курицу не видел, а с котом связался!

Макс оскалил зубы, и тут Пятнистый сильным толчком в плечо сбил его с лап.

— Не тр-р-рож-ж-жь! — зашипел Маврик, выгибая спину.

— Цыц! С тобой потом разберемся! — бросил Пятнистый.

Маврик взвыл не хуже пылесоса и вцепился ему прямо в морду. Макс извернулся, вскочил и тяпнул Рыжего за ухо. Тот с визгом бросился прочь, а Маврик драл своего противника когтями, добираясь до глотки.

— Держись! — гавкнул Макс и ухватил Пятнистого за ляжку.

— Все на одного, да? — Пятнистый извивался, стараясь сбросить с себя осатаневшего Маврика.

— Нет, все за одного!

Пятнистый вырвался и побежал вслед за Рыжим.

— Один за всех! — победно проорал Маврик. — Мр-р-ряу-у-у!

— Ну, ты даёшь! — сказали Макс и Маврик одновременно.

— Пошли домой, — Маврик боднул Макса в бок.

— Попадётесь ещё! — пролаяли сзади.

Макс повернулся хвостом к беглецам, несколько раз кинул землю задними лапами и сказал:

— Ну пошли.

Спасти домового Трифона

После ужина Маврик шепнул Максу на ухо:

— Сейчас за Трифоном пойдём! Щель в заборе я уже нашел.

Хвост сам по себе вильнул в знак согласия. А Маврик сел перед выставленными у двери кроссовками и задумался.

— Вот эти берем, запомни! Те, что с краю.

— Ты что, зачем нам кроссовки?

— Нам и одной хватит. Она со шнурками, видишь? А остальные на липучках.

— Маврик! Объясни, что к чему.

— Трифона будем перевозить — сюда, на новое место. Это тебе придётся, у меня не получится.

— Ты что, меня запрягать собрался? Так ведь я не ездовой пёс, не хаски какой-нибудь.

— Можешь ты не перебивать? — Маврик огляделся по сторонам. — Вон, смотри, деревяшка валяется. Возьми её в пасть, держи покрепче и слушай.

Макс хотел обидеться, но понял: Маврик прав. Неугомонная таксичья душа не даёт слушать спокойно, а время не ждёт, солнце давно село…

Деревяшка на вкус оказалась очень даже ничего.

— Понимаешь, домовых раньше из старого дома в новый в лапте перевозили — это обувь такая была. Можно ещё на венике, только я его здесь не нашел, да нам его и не утащить — тяжело, неудобно. Так что кроссовка сгодится. Берешь её в пасть, и идём туда, к Трифону. Он залезает внутрь. Потом идём обратно. Здесь его выпускаем. Вопросы есть?

«Точно как Самый Старший Кузнецов разговаривает!» — подумал Макс и выплюнул деревяшку.

— Есть! А ты что будешь делать?

— Трифона уговаривать. Он одичал, бедняга, не верит никому. Люди его бросили одного в доме. Ушли и не вернулись. Он их ждал, ждал, а потом усыхать начал.

— Это как — усыхать?

— Ну… уменьшаться, скукоживаться. Да ты не бойся, донесем. Домовые и так не тяжелые, а он теперь лёгонький совсем… наверно. Я бы и сам эту несчастную кроссовку отнес, да у меня пасть куда меньше. Мне её не утащить.

— Понятно. А откуда ты всё это знаешь?

— Матушка рассказывала. Да и мы, кошки, с домовыми родня. Своих бросать нельзя.

— Точно! Кузнецовы так не поступают. Договорились.

Маврик проскользнул в кухню и тут же вернулся.

— Пошли! Все чай пьют. Пока не будут ложиться спать, нас никто не хватится.

Максу стало страшновато. Но он вспомнил тихий плач в заброшенном доме и покрепче ухватил в пасть кроссовку.

— Тс-с-с! — прошипел Маврик. — Не стучи когтями! Давай за мной!