Читать книгу - "Господин Белло и волшебный эликсир - Пауль Маар"

В субботу вечером Штернхайм пришёл на репетицию пораньше. Он надеялся, что фрау Лихтблау тоже придёт, потому что хотел помириться с ней и убедить, что вовсе не собирался её обидеть. Он уже точно решил, что ей скажет.

Фрау Лихтблау в самом деле появилась вскоре после него. Он робко улыбнулся ей, но она отвернулась и присоединилась к группе сопрано, не обратив на него внимания. Штернхайм склонился над нотами. Он не хотел, чтобы все видели, как он огорчён и как сильно задела его холодность фрау Лихтблау.

Господин Эдгар, который всегда первым приходил на репетиции, на этот раз чуть не опоздал. Под мышкой он принёс большую корзину с крышкой. Когда он поставил её на пол и открыл, изумлённые хористы увидели, что там сидят три курицы.

Господин Эдгар наклонился над корзиной и сказал:

— Вы можете выйти и послушать. Сядьте на тот стул и ведите себя тихо, пожалуйста!

Куры вылезли из корзины и, захлопав крыльями, вскочили на стул, который им указал господин Эдгар. Там они и сидели, уютно прижавшись друг к другу.

Господин Эдгар спиной почувствовал удивлённые взгляды, обернулся и сказал:

— Вы, конечно, не будете возражать, если я позволю участвовать в репетиции трём своим курицам. — Он немного смутился и быстро добавил: — Естественно, лишь пассивно, то есть они, конечно, не будут петь. Дело в том, что они удивительно музыкальны, поэтому я решил не лишать их удовольствия послушать ваше пение. Представьте себе, все трое могут даже отличить Бетховена от Моцарта!

— Как вы смогли это выяснить? — спросил кто-то.

— Когда я играю Бетховена, они кивают в такт головами, — объяснил господин Эдгар.

— А когда играете Моцарта?

— Тогда они хлопают крыльями. Я повторил эксперимент несколько раз, и они ни разу не перепутали композиторов. Даже раннего Бетховена, который иногда весьма схож с Моцартом, они отличили. Все трое чётко кивали головами! — гордо заявил он. — Но хватит об этом. Мы начнём с песенки на верхнем нотном листе — «Форель» Франца Шуберта.

Хор запел, господин Эдгар дирижировал, а три курицы, сидевшие на стуле, в такт скребли лапками.

После репетиции господин Эдгар посадил кур в корзинку.

Штернхайм дождался, пока хористы разойдутся, и обратился к приятелю с вопросом:

— Господин Эдгар, не пойдёшь ли ты со мной выпить кружечку пива? Я, во всяком случае, готов!

— К сожалению, сегодня не могу, — бросил тот на ходу. — Мои куры обычно ложатся спать с петухами, как говорится.

То есть между половиной седьмого и семью. — Он взглянул на часы. — Они спали бы уже три часа пятнадцать минут. Мне необходимо сейчас же доставить их домой. Всего хорошего, Штернхайм! До следующей встречи!

С этими словами он сел на трактор и поставил корзинку с курами рядом с собой. Он уже завёл было мотор и хотел ехать, но, взглянув на грустное лицо Штернхайма, заглушил мотор и слез с трактора.

— Штернхайм, я чувствую, что нынче вечером тебе не хочется пива, тебе нужен человек, с которым ты мог бы поговорить. У тебя тяжело на душе. Верно?

Штернхайм кивнул.

Господин Эдгар спросил:

— Это как-то связано с женщиной… Как её фамилия? Лихтграу?

— Лихтблау, — поправил его Штернхайм и кивнул.

— Точно, Лихтблау. Номер членского билета — тридцать девять-жен. Может, ты безответно влюблён?

Штернхайм снова кивнул.