Читать книгу - "Стража Лопухастых островов - Владислав Крапивин"

Представьте себе великанские, размером с цирковую арену тарелки. Представьте, что они сложены вверх дном в стопки разной (но очень большой!) высоты. И что десятка полтора этих кособоких ребристых башен кое как сдвинуты друг с другом. Представили? Тогда знайте, что именно так выглядел дом самого ученого человека в Глубинном мире — академика Уко Двуполовинуса.

В одной из "тарельчатых" башен была прорезана дверь. Вернее прямоугольный проход. Лучик за руку втащил оробевшего Авку в темный коридор, где пахло почему-то листьями орешника. Сперва шли почти на ощупь. Но шагов через десять замерли и зажмурились от разгоревшегося света.

— Кто такие? — спросил неприятный голос. В нем была странная смесь кошачьего мяуканья и жестяного скрежета.

Коридор перегораживала кирпичная стена. В ней блестела тяжелая, с начищенными медными узорами дверь. У двери в кресле сидел… сидела?.. сидело?.. существо. Ни на кого не похожее. С туловищем из клепаного железного ящика, с торчащими, как у гигантского кузнечика, суставами длинных, по-всякому согнутых лап. С головой, напоминающей шароглота, но маленького — размером с тыкву-неваляшку.

— Кто такие? — повторило существо. Без всякого дружелюбия.

— Мы… это… — промямлил Авка. — Мы хотели…

— Выражайтесь короче и конкретнее.

Тогда Лучик поправил медаль и задрал пухлый подбородок.

— Вы видите перед собой Августа Головку, которой зажег солнце. А я — его полномочный представитель в Глубинном мире, Лучезар Окрыленнный, лауреат Большой серебряной медали "Поэтический глас народа"!

— Поэт значит… — сказало существо. Круглые, как пуговицы, глаза его сощурились, а толстые красные губы сложились в ироническую улыбку.

— Поэт! — с вызовом отозвался Лучик.

— Ну и что? — сказало существо.

— Что "ну и что"? — возмутился Лучик.

— Сюда-то вы зачем явились?

— У нас крайне важное дело к его высокоучености.

— Какое?

— А вы, собственно говоря, кто такой? — опять рассердился Лучик. — Почему вы нас допрашиваете?

— Я привратник академика! Господин Двуполовинус изготовил меня специально, чтобы я не пускал всяких… кто с дурацкими изобретениями и глупыми просьбами.

У Авки противно застонало внутри. Ясно, что е г о просьба покажется академику сверхглупой.

Но Лучик задрал подбородок выше прежнего.

— У нас вовсе не то! Наше дело такое важное, что мы можем говорить о нем только лично с его высокоученостью. А если вы нас не пропустите, последствия могут быть не-об-ра-ти-мые.

Привратник мигнул. Прошелся выпуклыми синими глазами по обоим.

— Ладно. Поэт пусть проходит. А босому нельзя. Неприлично.

— Но ведь именно Ав… господин Головка должен изложить дело!

— Я сказал — нельзя.

— А вот мы посмотрим! — Лучик ухватил Авку за руку и шагнул к двери. Но механическое создание выбросило поперек пути несколько многочленистых ног. А одну угрожающе согнуло:

— Щас вделаю по лбу!

Лучик отскочил.

— Вы не имеете права! Мы пожалуемся господину Полупомпилию Квадратусу!

— Хоть генеральному судье, — с удовольствием сказал привратник.

— Сразу видно, что в голове у вас ржавые стружки, — мстительно заявил Лучик.

— Разумеется! — ничуть не обиделся привратник. — Железная окись лучше всего годится для магнитной памяти. У этой технологии великое будущее…

— Зато у вас… — опять начал Лучик, но Авка дернул его сзади за куртку.

С точки зрения Авки Лучик вел себя глупо. Совершенно по-дурацки! Ну, обругают они эту упрямую железяку, а дальше что? Возвращаться с носом?

— Господин привратник, извините нас, мы погорячились. Потому что очень устали… Вы конечно правы, босиком неудобно. А можно мне взять у… господина Окрыленного его башмаки и пойти в них? А господин Окрыленный подождет меня здесь… — и Авка опять дернул Лучика: не спорь!

Привратник прикрыл жестяным веком один глаз. В голове у него тихонько поскрежетало.

— Пожалуй, это наиболее адекватный вариант. Обувайся и ступай. А поэт пусть посидит со мной. Он придумает про меня стихи.

— Еще чего!

— Он придумает! Поэты они все такие: сперва упрямятся, а потом сочиняют! — И Авка ткнул приятеля в поясницу. Лучик надулся, но больше не спорил.

Белые атласные туфли оказались тесноваты, но ничего, терпеть можно. Привратник вытянул ногу-щупальце к двери, нажал медный завиток. Дверь с переливчатым звоном повернулась. Привратник предупредил:

— Там, где коридор делится на два, свернешь налево. Это самый короткий путь… — И кажется хихикнул.

Авка кивнул насупленному Лучику — жди, мол, не скучай — и шагнул через порог. В нем звенело нетерпение. Такое, что робости почти не осталось. В самом деле, хватит уже приключений! Пора наконец решить дело с китами! Звенка… она ведь, наверно, помнит и ждет…