Читать книгу - "Школьные сказки (сборник) - Евгения Хамуляк"

Борис не спал ночь накануне дня проектов в актовом зале, внутри него все щекотало и перехихикивалось: то представало перед глазами лицо Славика, торжественно и серьезно укладывающегося в гроб, то всплывали бледные шокированные лица трудовика и старожилы Веры Павловны, то обморочное состояние всей комиссии. Боря не мог вспомнить на своем веку более интригующего и забавного момента, чем тот, что предстояло вскоре увидеть. Да и ребята, такие как Славик, ему тоже еще не встречались.

И что тот собирался делать со скворечником? Как Боря ни крутил, не мог понять, зачем смастерил эту деревяшку для мальчишки. Но чувствовал, что и его ждал сюрприз от этого шпингалета.

Александр Иванович не спал, сваливая бессонницу на почтенный возраст и на волнение перед предстоящим понедельником. Он переживал за учеников, за статус детдома, который поддерживал всеми силами, как передовой и новаторский, и было еще что-то, какое-то томление, труднопередаваемое логическим мышлением трудовика, воспринимавшим только факты и их последствия. Он перебирал в голове увиденное и услышанное за последнее время и никак не мог зацепиться ни за одну ниточку.

Вера Павловна спала хорошо, как боевая лошадь, знающая, что впереди пахота или бой и надо иметь силы на то и на другое.

Директор и комиссия всем составом тоже не спали. Как люди ответственные и при должностях, они даже ночью числили себя на посту, потому сон был отложен до летних каникул или до пенсии. Или уже до безвременных лет.

Славик ждал волшебных слов «Отбой. Всем спать». А потом еще выжидал полчаса, после чего тихо пробрался в «Экспериментаторскую», достал разноцветные фломастеры и на белой рубашке, что предназначалась исключительно для торжественного случая, например, такого, что планировался на завтра, нарисовал красным большие волшебные знаки Мировой Богини Слави, помня рисунки на память. Потом достал ножницы, вырезал новые углы воротничка, также принадлежащие его матери. Так делали в старину, изготавливая углы того всемогущего предка-покровителя, чьей помощи и благословения просили. А современным языком говоря, с кем хотели созвониться и быть услышанным на одной волне.

Если б сейчас кто-то зашел в сарай и увидел, что творил мальчик с торжественной белой рубашкой, его могла бы схватить кондрашка. Это считалось самым страшным преступлением в интернате – порча имущества! Тем более такой красивой мальчиковой белоснежной рубашки, входящей в комплект бежевого костюмчика из добротной ткани, что дарило государство всем своим потерянным детям.

Переодевшись в идеально отглаженные кремовые брюки и пиджачок, Славик лег в космический корабль, стоявший прямо на рабочем столе, скрестил пальцы на удачу, закрыл глаза и, отворив дверцу скворечника, в проеме которого сверкало маленькое оконце, произнес:

– Абракадабра! – и, неожиданно вспомнив бабок-ежек из мультика про другой летучий корабль, добавил: – Земля, прощай! В добрый путь! Аминь! – на всякий случай присовокупил мальчик.

И затаил дыхание. Часы пробили ровно двенадцать часов ночи. Все было сделано! У Славика не хватало сил думать о других вариантах событий, кроме того, что этот волшебный корабль, построенный по саженям и пядям мальчика и углам Слави, изрисованная красным торжественная рубашка и его огромное желание и МЕЧТА достичь своей цели обязаны сбыться. Во что бы то ни стало – обязаны!

Однако шла одна минута, за ней другая, и ничего не происходило… Стояла абсолютная тишина, даже море, обычно дающее о себе знать шелестом волн, умолкло.

Славик, казалось, оглох от этого затишья и без движенья. И, борясь в душе с отчаянием, тихонько толкнул дверь вперед, желая вылезти из дурацкой деревянной коробки, в которой уже полчаса ожидал чуда. Дверь беззвучно отворилась, он открыл глаза и его сердце замерло…

Славик даже задохнулся поначалу, словно забыл, как дышать и некоторое время просто изумленно смотрел по сторонам…

Вокруг сверкали звезды. Большие и маленькие. Ослепительные и мерцающие. Близкие и далекие. Некоторые даже можно было потрогать. И на прикосновение они откликались, раскрываясь бутонами неизвестных Славику прекрасных цветов, где на пестиках и тычинках притаились какие-то волшебные существа. Феечки и феи. Похожие на золотую пыль, они с пронзительным писком разлетались в разные стороны, пританцовывая в невесомости.