Читать книгу - "Блин и зеленая макака - Евгений Некрасов"

— Пошли, надо рану промыть! Сыщик поплелся, как на казнь.

Князь торговался с азартом потомственного купчины. Отец выдал ему растрепанную пачку десятирублевок — наверное, из выручки от своих киосков. С каждой денежкой Князь прощался с болью, как будто отрывал от себя:

— Восемьдесят рублей за пощупать живот?! Давайте я вам пощупаю, и будем квиты.

— Здесь не базар, а ветеринарная клиника, — отвечал Трохдрован, с любопытством глядя на Князя. Его хамство, похоже, забавляло ветеринара.

— Ну и что? Клиника же ваша, и цены вы назначаете. Могли бы и скинуть. Я же за клизму плачу и не спорю. Туда-сюда, научная подготовка, расход воды и вазелина — это я понимаю. Но восемьдесят рублей за пощупать живот! Если б вы там что-нибудь нащупали, тогда другое дело…

Увлеченный торговлей. Князь не обратил внимания на Блинкова-младшего, но Трохдрован заметил его расцарапанную щеку.

— А это тебе в травмпункте добавили? — мрачно пошутил он и, отойдя к раковине в углу кабинета, стал мыть руки. — Иди сюда, умойся. Кто тебе так приложил?

Блинков-младший подошел к раковине и посмотрелся в зеркало. На одной щеке царапина, на другой четкий след рифленой подошвы.

— Какие-то курильщики в парке, — ответил он, обмывая лицо. В раковину стекала грязно-розовая вода.

— Курильщики? А, «пацан, дай закурить»! — догадался Трохдрован. — Зачем же ты из клиники убежал? Я бы и здесь перевязал тебе руку.

— Испугался, — вздохнул Блинков-младший. — Я, честно говоря, хотел пойти домой — боялся, что вы меня начнете колоть от бешенства.

— Ладно, не по-вашему, не по-нашему: сорок рублей! — невпопад сказал Князь, но Трохдрован его не слушал:

— От бешенства-то зачем? Собачка домашняя, где ей бешенством заразиться? Его лисы переносят. Бывает, летом за городом лиса покусает собаку… Этим полотенцем не утирайся, оно грязное. — Трохдрован достал из шкафчика и бросил сыщику накрахмаленное вафельное полотенце.

— Я кровью испачкаю, — сказал Митек.

— Постираем.

Усадив его за стол, ветеринар ловко обработал йодом царапину на Митькиной щеке и сорвал с покусанной руки присохшую марлю.

— Да, брат, здесь хуже. Придется потерпеть.

Рваные дыры от клыков бойцового пса были синие по краям. В середине темными озерцами блестела загустевшая кровь; из-под нее сочилась алая, свежая. Блинков-младший отвернулся.

Остро запахло спиртом. В маленький кривобокий тазик на столе полетела окровавленная марлечка. Руку дергало. Он покосился — Трохдрован орудовал длинным пинцетом с загнутыми кончиками. Еще раз Митек посмотрел на руку, когда к пылающей ране прикоснулось что-то холодное и мягкое — ага, салфетка с мазью.

— Перевязывать каждый день с линиментом синтомицина, — предупредил Трохдрован. — Тебе записать или так запомнишь?

— Запомню, — кивнул сыщик. Он чувствовал себя, как оплеванный.

Случается, преступник тебя бьет, бросает в подвал и целится из черноглазого пистолета. Тогда все ясно: ты хороший парень, он плохой, добро должно победить зло. Но в том-то и дело, что законченных негодяев почти не бывает. В каждом остается совесть — в одних больше, в других меньше. Если у тебя самого все в порядке с совестью, настает время, когда ты спрашиваешь себя: «А правильно ли я делаю?» Ну, торгует ветеринар обезьянами, ну, лечит наркоманов (может, это даже законно). Никого не грабит, не бьет ногой по физиономии. Вон, руку мне бинтует, а я? Украл у него записную книжку долларов за двести и собираюсь посадить его в тюрьму. Еще вопрос, кто из нас хороший парень, а кто плохой…

Честно признаться, Блинкову-младшему хотелось забыть обо всем и пойти домой. Болела укушенная рука, он устал и был не уверен, что прав. Но дома лежала папочка с Делом «Питона». А в ней — фотографии Верки, Пупка и Трохдрована — первых звеньев преступной цепочки, тянущейся в неизвестность. У забора «Болячки» стоял зеленый «ВАЗ-десятка», отнятый у рыночных бандитов. Он подсказывал, он криком кричал, что не такой уж безобидный этот Константин Петрович Трохдрован, ветеринарный врач!