Читать книгу - "Дневник Джанни Урагани - Луиджи Бертелли"

Сегодня утром Коллальто написал моему отцу письмо, где описал «без прикрас» (как он выразился) все мои «выходки» (это тоже его слова) и умолял поскорее меня забрать. Но письмо это он так и не отправил, а, наоборот, с улыбкой сказал:

– Ладно уж, пока я закрою на это глаза, чтобы не огорчать твоих родителей… Но смотри у меня! Письмо будет лежать здесь, в ящике моего стола, и в следующий раз, когда ты что-нибудь натворишь, я напишу ещё одно письмо и отправлю их все скопом твоему отцу… Так что держи себя в руках!

Самое интересное, что такой чудесной перемене я обязан другой своей «выходке» – как выражается Коллальто, – которая, похоже, пришлась ему по душе.

Вот как было дело.

Сегодня, как обычно, то есть за завтраком, пришла маркиза Стерци, та самая, которая гундосит и хочет от этого излечиться. Я подумал, что раз Коллальто уже написал папе (я-то не знал, что письмо не отправлено), то можно позволить себе ещё одну шутку – хуже уже не будет. Улучив момент, я опрометью бросился в приёмный покой.

Маркиза сидела в кресле спиной к двери. Я тихонько подкрался к креслу, пригнулся, чтобы меня не было видно, и выкрикнул:

– Мяу!

Маркиза так и подскочила в кресле и, увидев, что я скорчился на полу, спросила:

– Кто ты?

– Кот в сапогах! – ответил я, выгибая спину на четвереньках и фыркая, как кот.

Я думал, что маркиза Стерци рассердится, но вместо этого она посмотрела на меня с восхищением, подняла меня, стала гладить и обнимать, приговаривая дрожащим от волнения голосом:

– Билый бальчик! Какая радость! Какой приятдый сюрприз!.. Скажи, скажи ещё что-дибудь… Повтори это чудесдое слово, которое звучит как бузыка и льется бальзабоб в бою душу, я и бечтать не богла о такоб здаке судьбы…

Я не заставил себя упрашивать дважды и повторил:

– Мяу-мяу!

Маркиза давай ещё пуще меня гладить и обнимать, и я, чтобы ей угодить, повторял:

– Мяу-мяу! Мур-мур!

Тут только до меня дошло, чему она так радовалась: маркиза услышала, что я больше не говорю в нос, как раньше, и решила, что я выздоровел. Она засыпала меня вопросами:

– Сколько длилось лечедие? Когда ты почувствовал улучшедие? Сколько идгаляций в дедь ты делал? А сколько полоскадий?

Я отвечал наобум, что в голову взбредёт, но мне это быстро наскучило, и я отправился восвояси, бросив на прощание:

– Мяу-мяу!

В дверях я столкнулся с доктором Коллальто, который, услышав моё мяуканье, хотел дать мне пинка, но я увернулся и отбежал в другой конец коридора. Тогда он процедил сквозь зубы:

– Негодяй, я же запретил тебе сюда входить!

Потом Коллальто зашёл в приёмную, и я, собираясь уже отправиться в свою комнату и запереться там, чтобы он не смог меня наказать, услышал, как он говорит маркизе Стерци:

– Простите, синьора маркиза, этот невоспитанный мальчишка…

Но маркиза перебила его:

– Да что вы говорите, уважаебый доктор! Даоборот, вы и представить себе не божете, как бедя ободрило это живое свидетельство чудодействеддой силы вашего лечедия… Бальчик выздоровел за считаддые дди!

Воцарилось молчание, потом я услышал голос Коллальто:

– Да-да… Он и правда быстро выздоровел… Юный возраст, знаете ли… Но надеюсь, со временем вы тоже поправитесь!

Дальше я не стал слушать и запираться в комнате передумал. Я бросился к сестре и рассказал ей всю эту историю.

Мы смеялись до слёз!

Тут к нам присоединился хохочущий Коллальто.

– Джаннино, – сказала моя сестра, – ты же обещал хорошо себя вести.

– Да, – ответил я, – я больше не буду никому врать… даже маркизе Стерци.

– Ну-ну! – воскликнул мой зять. – Смотри не попадайся ей больше на глаза, не то это плохо кончится!

Письмо папе он отправлять пока не стал.

5 января

Сегодняшний день принёс мне новую заслуженную радость… Похоже, что в доме моей сестры справедливость скоро восторжествует!

Около десяти утра к моему зятю заглянул тот самый профессор Перусси. Они заперлись в кабинете, и я, испугавшись, что возникли новые сложности с этим напомаженным маркизом, примостился у замочной скважины…

Сказать по правде, не услышь я этого собственными ушами, ни за что бы не поверил!

Прямо с порога профессор Перусси расхохотался и сказал Коллальто вот что:

– Представляешь, что случилось? Этот маркиз, ну знаешь, который делал у меня световые ванны, пришёл после той злой шутки, что давеча сыграл с ним этот разбойник, твой родственничек, и сказал, что в жизни ещё не чувствовал себя так хорошо и бодро, как в тот день, и что, мол, это связано с растиранием лица луком во время ванны… Итог: теперь у меня в кабинете ему проводят лечение по новейшей технологии, доселе не упоминавшейся в научных журналах мира, которую я окрестил «световые ванны с массажем лица с использованием allium cepa[18]».

И тут они оба расхохотались, как безумные… И слава Богу, потому что их смех заглушил мой.

Потом Коллальто рассказал историю с маркизой Стерци, и они опять загоготали.

Подумать только, детей так часто ругают, а ведь стоит немного обождать и посмотреть, чем дело кончится, и их поступки, наоборот, окажутся достойны благодарности и похвалы!

6 января

Да здравствует Бефана[19]!

Утром Луиза принесла мне набитый сладостями носок с чудесным тряпичным Пульчинеллой[20]сверху, а Коллальто подарил кошелёк из крокодиловой кожи. Да ещё из дома написали, что там меня ждут другие приятные сюрпризы…

Какой чудесный день. Да здравствует Бефана!

8 января

Я сижу в своей комнате и жду, когда за мной приедет папа, потому что вчера Коллальто отправил-таки своё злополучное письмо и, что самое ужасное, добавил туда описание моих последних «выходок».