Читать книгу - "Столичная штучка - Галина Гордиенко"

Рита отступила за куст сирени и непроизвольно ухмыльнулась – здорово! Пока все шло, как она и планировала. Даже лучше.

Девочка бросила взгляд на руки и поморщилась: как у работяги. Или у деревенщины, с огорода не вылазящей. Ногти коротко подстрижены, пальцы в царапинах, кожа сухая – смотреть противно.

Ну ничего. Эта кошмарная неделя наконец закончилась. Так что с сегодняшнего дня она плотно возьмется за свои несчастные руки. Крем, ванночки перед сном, маникюр… Может, в парикмахерскую зайти?

Рита выглянула из-за сирени и презрительно пожала плечами: никакой у Леськи гордости. Стоит у калитки и как теленок смотрит Богдану вслед. И конверт с деньгами уронила, дуреха!

Рита хмыкнула: «Небось ей разреветься хочется. Ну-ну! Забавно вышло. Я даже не ожидала такого. Всю неделю Богдан держался, будто ничего не произошло. С Леськой вечерами здоровался, когда она с девчонками на стройку приходила. Зато сюда, к ней, больше ни ногой. Как отрезало. И никаких разговоров на крылечке там, у дома Малевичей. Леська как в невидимку превратилась…»

Рита поежилась, представив себя на месте троюродной сестры. На секунду-другую ей стало жаль Лесю. Но перед Ритой тут же замаячило смуглое лицо Богдана, его глаза невероятной синевы, вечная усмешка в них, и девушка упрямо встряхнула головой: «Только Бог за всех!»

И потом – Леська не умеет бороться. А раз так – все правильно. Она проиграла. И всегда будет проигрывать. Пусть привыкает!

Рита прижала прохладный лист к пылающей щеке и подумала: «Все-таки Богдан перестарался. Лучше бы ничего Леське не говорил. Отдал бы конверт с деньгами и ушел. А то – предложил добавить свои. Да таким презрительным тоном! Сказал, чтобы Леська оставила меня в покое. Не вымогала деньги за фрукты. И не ходила в чужих платьях – купила наконец себе что-нибудь. Мол, не ожидал от нее… – Рита криво усмехнулась. – Хорошо, ничего не брякнул об Олеге. А то бы Леська запросто могла заявить, что взяла гривны по просьбе сестры. Правда, Богдан ей вряд ли сейчас поверил бы…»

Леся стояла у калитки, словно окаменев. И по-прежнему смотрела на дорогу, хотя Богдан давно ушел.

Она ничего не понимала. И почему-то чувствовала себя виноватой. Ведь она действительно надела на вечер любимое Ритино платье. Должна была отказаться – Рита не виновата, что упала – а она согласилась. Просто не захотела появляться у Богдана в шортах и топике. Рядом с красавицей Ритой. Дурочка, ей хотелось нравиться Дане!

Леся судорожно вздохнула, благословенный крымский воздух сегодня казался горьковатым, в горле першило.

Правда, сама виновата. Не смогла сказать Дане, что давно вернула Рите десять гривен за клубнику. В тот же день. Вечером. Когда сестра принимала душ. Просто положила их в кошелек. Пухлый от купюр и тяжелый от серебра. Рита вряд ли заметила, что в нем появилась еще одна бумажка.

Трусиха! Не смогла отдать деньги в открытую. В дрожь бросало, когда вспоминала Ритин презрительный – и снисходительный – взгляд там, на рынке. Троюродная сестра смотрела на нее, как на тлю!

Богдан правильно презирал ее. Не подходил к ней, будто не замечал. И здоровался кивком, глядя мимо, словно видеть ее не мог. Маша вчера спросила Лесю на ушко – не поссорились ли они. Она куда наблюдательнее и умнее сестры, хоть и помладше на год. Даша, та ничего не замечала.

«Я думала, мы никогда не поссоримся. Даже если Даня полюбит другую, мы останемся друзьями. Получается – ошибалась…»

В глазах закипали слезы, знакомая с детства улица стала нечеткой, размытой, солнце потускнело. Пахло пылью, раскаленным асфальтом и гарью.

Леся машинально размазала по лицу слезы и вздрогнула, услышав за спиной сочувственный голос троюродной сестры:

– С Богданом поссорилась?

Леся зачем-то кивнула. Она не могла признаться, что ничего не понимает. Что это Богдан с ней поссорился, не она с ним.

Нет, даже не поссорился. Ведь если ссорятся, то позже можно помириться. А она, Леся, для Дани просто больше не существует. Он не хочет иметь с ней ничего общего. Ушел, не дав и слова сказать. И сам говорил, глядя поверх Лесиной головы. Ей никогда не забыть его равнодушного, холодного голоса!

Рита обняла ее за плечи и ободряюще шепнула:

– Не кисни! Все пройдет, через месяц сама над собой посмеешься.

– Вряд ли, – пробормотала Леся.

Рита подняла конверт с деньгами, стряхнула с него пыль и немного обиженно сказала:

– Ты же потерять могла!

Леся скользнула взглядом по ее руке и с горечью выдохнула:

– И пусть. Они мне не нужны. Я сама заработаю.

– Не нужны?! – неожиданно разозлилась Рита. Она довольно больно шлепнула Лесю по спине и закричала: – Так это не тебе деньги! А дедушке на протез! И я не для того целую неделю руки на стройке гробила, чтоб ты эдак пренебрежительно заявляла – не нужны!

Леся моргнула, словно просыпаясь. Рита сунула ей конверт и сурово произнесла:

– Чтоб ты знала, я первый раз в жизни работала по-настоящему! Не для тебя, поняла? Это мой подарок Анатолию Федоровичу. – И разъяренно прошипела: – Не смей больше бросать эти деньги на асфальт, как мусор какой!

– Извини, – ошеломленно пролепетала Леся. – Я о тебе не подумала.

– То-то – извини! – проворчала Рита. И деловито спросила: – День рождения через неделю?

– Да.

– Протез заказать успеешь?

– Завтра с утра съезжу за ним. Или послезавтра.

– Лучше завтра, – заявила Рита. – Так мне спокойнее.

Леся промолчала, только снова кивнула. Рита подтолкнула ее к калитке и добродушно посоветовала: