Читать книгу - "Тайна «Коварной русалки» - Анна Устинова"

– Ах, нет! – замахал пухленькими руками почтенный академик. – Вы не так меня поняли, догогая. Я говогю: пгопава кагтина «Гусавка»!

– Что еще за скотина гнусавая? – заинтересовалась Коврова-Водкина. – Пожалуйста, объясните подробней.

Библиотеку сотряс взрыв хохота. Не удержался даже вежливый Евгений Казимирович. Ниночка, склонившись над столом и закрыв лицо ладонями, просто рыдала от смеха. Павел Потапович издавал какие-то булькающие звуки. Из глаз у него ручьями лились слезы.

– Ну, Наталья Владимировна, повесевиви! – то и дело восклицал он. – И гвавное, вы, по сути, совегшенно пгавы! Товько гнусавая скотина и могва спегеть догогую нашу «Гусавочку»!

Наталья Владимировна, хранившая полную невозмутимость, величественно осведомилась:

– Павел Потапович, вы мне так и не объяснили, кого именуете столь сильным и грубым эпитетом?

– Есви бы знав, кого, – подмигнув присутствующим, ответил действительный и почетный член множества академий мира, – то уже давно бы сказав Шмевькову.

– Шмелькова? – возмутилась Наталья Владимировна. – Никак не могу с вами согласиться. Во-первых, он совсем не гнусавый. А, во-вторых, очень хороший и положительный молодой человек.

– Шмевькова я и сам вюбвю! – поспешил внести ясность Павел Потапович.

– Убью? – в ужасе переспросила Наталья Владимировна. – Павел Потапович, мне кажется, вы не в себе. За что, интересно, вы собираетесь убить Шмелькова?

– По-моему, она совсем чокнувась, – отвернувшись от Натальи Владимировны, сообщил присутствующим Павел Потапович.

Его заявление повергло всех в новый приступ истерического хохота. Евгений Казимирович, первым взяв себя в руки, склонился к уху Натальи Владимировны и начал торопливо ей объяснять:

– Вы не совсем верно поняли Павла Потаповича. Он говорит, что из библиотеки вчера пропала картина.

– Только-то и всего, – разочарованно пожала плечами Коврова-Водкина. – Это я и сама знаю. К нам вчера приходил Степаныч. И вообще, давайте-ка займемся работой, – продолжала она.

– Я готов, Наталья Владимировна, – откликнулся Евгений Казимирович.

– Евгений Казимирович любезно согласился помочь мне! – торжественно объявила Коврова-Водкина. – Для работы над мемуарами я должна кое-что уточнить в справочниках, которые, как утверждает Евгений Казимирович, есть в нашей библиотеке.

– Ниночка, – обратился спутник Ковровой-Водкиной к библиотекарше. – Мне сейчас нужно будет основательно порыться в каталоге.

– Пожалуйста, – указала та на каталожные ящики.

– А вы, Наталья Владимировна, пока посидите, – подвинул Ковровой-Водкиной мягкое кресло Евгений Казимирович.

Та немедленно опустилась в него. Павел Потапович тем временем подошел к Ниночке и осведомился:

– Вы ведь, конечно, знави Геннадия?

– И чего это вы все о нем сегодня вспомнили? – удивилась библиотекарша.

– А кто еще? – полюбопытствовал Павел Потапович.

– Вот они, – указала на ребят Ниночка.

– Ничего удивитевьного, – прокартавил Павел Потапович. – Мы вчега у них дома все вместе вспоминави. Они – поглядел он на близнецов, – Анна Константиновна и Визетта. А сегодня утгом я подумав: а не Геннадий ви стыбгив «Гусавочку»?

Ребята насторожились. Если Павла Потаповича осенила догадка о тайнике и раме, то расследование можно сразу прекращать. При своей активности, почтенный академик будет постоянно путаться у них под ногами, во все совать нос, а, главное, оповещать о ходе дела весь поселок. Разумеется, слухи мигом дойдут до преступника, и он постарается замести следы.

– Геннадий? – разыграла изумление Maшa. – А при чем тут он, Павел Потапович?

– Ну, может, отсидев сгок и свиснув кагтину в память о несчастной бабушке, – ответил почтенный академик. – Вот я и хочу узнать у тебя, Ниночка. Не появлявся Геннадий в этих местах?

– И не появится, – покачала головой Ниночка. – Мне Шмельков говорил, что Геннадий несколько лет назад в тюрьме умер.

– Кто умер в тюрьме? – внезапно подала голос дотоле молчавшая Коврова-Водкина.

– Геннадий, – громче повторил Павел Потапович.

– Какой еще негодяй? – не вполне четко расслышала Наталья Владимировна.

– Вот ведь совсем гвухая тетегя, – заговорщицким шепотом обратился Павел Потапович к ребятам и Ниночке. – А как точно хагактегизует.

– Пора отсюда линять, – прошептал друзьям Петька.

Все четверо тихонько выскользнули на улицу.

– По-моему, там сейчас начнется битва народов, – с усмешкой взглянула на окна библиотеки Маша.

Оттуда, словно бы по заказу, послышался голос Ковровой-Водкиной:

– Павел Потапович, с вашей стороны это совершенное хамство!

– Может, послушаем? – остановился Димка.

– Некогда, – махнул рукой Командор. – Думаю, нам сейчас самое время взглянуть на заброшенный домик Екатерины Филипповны.

– Чего на него глядеть, раз он заброшен, – не испытал особенного восторга от этой идеи Дима. – И Ниночка сказала, что Геннадий умер.

– Все равно взглянуть стоит, – повторил Петька.

Четверть часа спустя члены Тайного братства уже стояли на окраине деревни Борки перед покосившимся одноэтажным домиком.

– И чего мы сюда притащились? – продолжал ворчать Димка. – Смотрите, все заколочено. Дорога травой заросла. Сюда по крайней мере лет десять никто не совался.

Петька, точно не слыша старого друга, перемахнул через шаткий штакетник и поднялся на крыльцо. Затем дернул на себя ручку двери. Дверь отворилась.