Читать книгу - "Мила Рудик и Магический Синод - Алека Вольских"

— Помнишь-помнишь, — возразила ему Мила и задумчиво проворчала: — Фамилия мне подходит, видите ли…

— Ну да. Ты же рыжая.

— Какая наблюдательность, — прыснула Мила и тут же закусила губу от боли.

Пепельно-русая голова качнулась из стороны в сторону.

— Ты не понимаешь, Рудик. Ты не просто рыжая. Ты самая что ни на есть рыжая. Рыжее не бывает.

Мила посмотрела на его затылок и скептически вскинула одну бровь.

— Угу, это же совсем другое дело. Как я не догадалась…

— Ничего ты не понимаешь, Рудик, — лениво растягивая слова, повторил Берти и, зевнув, обратился уже к татумагу: — Как у тебя дела идут, Шило? Отлично, как всегда?

Тот прищелкнул языком.

— Да не очень дела идут последнее время, — ответил он. — Работы мало.

— Та иди ты! — на этот раз серьезно удивился Берти. — Первый раз в жизни от тебя такое слышу! А что случилось-то?

Не отрываясь от своего занятия, татумаг угрюмо покачал головой.

— Да у нас тут неделю назад в одном из соседних домов жильца насмерть кто-то загрыз.

— Ну ничего себе… — потрясенно пробормотал Берти.

— Ага, — поддержал его Шило. — Община оборотней с Безликой клянется и божится, что никто из них к этому не причастен. Проверили, мол, всех поголовно — все исправно принимают противооборотное зелье.

Мила лишь однажды встретилась с оборотнем. Это было прошлой зимой. Тогда рядом с ней был Гарик… Мила почувствовала острое желание спрятаться — убежать в Плутиху и не знать ничего о том, что происходит вокруг. Почему так получалось: куда бы она ни пошла, с кем бы ни заговорила — обязательно что-нибудь заставляло ее вспоминать о нем?

А она не хотела вспоминать. Потому что это было невозможно выносить. Она несколько месяцев подряд приучала себя не думать и не вспоминать. Так было легче. Нет, не то — только так и возможно было продолжать жить изо дня в день. Не думать и не вспоминать.

— Может, это зверь какой-то был? — предположила Мила, уводя разговор в другое русло. — У волшебных животных бешенство бывает?

Шило озадаченно хмыкнул.

— Не слышал о таком. Но чего только в жизни не случается. Может, и зверь был. — Его лицо уныло вытянулось. — В общем, об этом, конечно, написали в газетах, и теперь в Заброшенный переулок люди боятся даже нос сунуть.

— А ты как? — спросил Берти. — Не боишься?

Шило пожал плечами и с пренебрежением искривил уголок рта.

— А у меня хоть от зверей, хоть от оборотней куча знаков на теле. Они меня стороной обойдут. Не учуют, даже если рядом стоять буду.

— Ух ты! — восхитился Берти. — А мне такое сделаешь?

Тот дернул головой, мол, почему бы и нет.

— Как разбогатеешь — приходи, сделаю. Тут ведь одной татуировки мало будет. Тут большой узор нужен. Сложный. А это дорого будет стоить.

Плечи Берти поникли.

— Понятно, — вяло протянул он. — Значит, от взбесившегося зверья пока придется палкой отмахиваться.

— Палка — тоже хорошо, — философски заметил татумаг и, отняв от Милы свой рабочий инструмент, разогнул спину: — Все.

Мила скосила глаза вниз.

— Уже можно посмотреть?

— Погоди, не вставай, — жестом остановил ее Шило. — Поставлю роспись — и будет готово.

В последний раз промокнув кожу под ключицей Милы салфеткой, он провел в воздухе над рисунком указательным пальцем, словно рисовал какие-то буквы, и одновременно произнес:

— Идафат!

Перстень на руке татумага отозвался короткой ярко-зеленой вспышкой.

— А что вы там начертили? — полюбопытствовала Мила.

— Свои инициалы, конечно, — ответил Шило. — Работа не будет законченной, если я не поставлю подпись. Это не тщеславие. Просто у татумагов так оно работает.

— Ясно. Теперь я уже могу посмотреть? — Миле не терпелось увидеть, что получилось.

— Зеркало там, — улыбнулся Шило, указывая большим пальцем себе за спину.

Мила вскочила с кресла и направилась к зеркалу.

— Ну а я наконец могу повернуться? — напомнил о себе Берти и пожаловался: — Спина уже болит — сидеть в одном положении.

— И не думай! — бросила через плечо Мила. — Я еще не оделась!

— Не понял! — возмутился Берти. — Ты не покажешь мне свою татуировку? Не честно! Это же я тебя сюда привел!

Мила уже подбежала к зеркалу.

— Погоди, — попросила она Берти, с жадным любопытством рассматривая рисунок под левой ключицей.

Пугало было почти таким же, как на бумаге: одноногое, в дырявом тряпье, с заштопанным во многих местах мешком от картошки вместо головы. Только ворон вокруг него не было. И еще оно, кажется…

Глаза Милы невольно поползли на лоб.

— Ого, оно танцует!

— А ты думала, оно будет столбом стоять? — откликнулся Шило. — Конечно, оно танцует! Ворон отпугивать как-то надо или нет?

Мила открыла рот и тут же закрыла снова.

— И оно всегда так будет… танцевать?

Татумаг пожал плечами.

— Ну это уж как ему захочется. Устанет — отдохнет. Потом опять примется танцевать.

— Рудик! — нетерпеливо напомнил о себе Берти. — Ты мне покажешь или нет?

— Никогда и ни за что, — усмехнулась Мила, всовывая руки в рукава кофты.

— Ну знаешь… — обиженным тоном начал было Берти.

— Иди смотри, — справившись наконец с рукавами, перебила его Мила.

Берти встал со стула и подошел к ней. Мила немного оттянула воротник кофты, открывая татуировку.

Берти усмехнулся, разглядывая.

— Точно — танцует.

Мила наморщила лоб.

— Не представляю, как я привыкну к тому, что у меня под ключицей танцующее пугало, — шепотом поделилась она.

— Привыкнешь, — отмахнулся Берти. — По-моему, здорово получилось.

— По-моему, тоже, — улыбнулась Мила.

Несмотря на то, что это было для нее непривычно, появление маленького танцующего пугала на ее теле почему-то поднимало ей настроение.

* * *

Берти расплатился с татумагом и, разбудив Шалопая, ребята покинули салон «Черная клякса».

— Я верну тебе деньги, как только Акулина… — начала было Мила.

— Забудь о деньгах, Рудик, — отмахнулся Берти. — Считай, что это подарок.

— По случаю?..

— По случаю твоего освобождения из вражеских застенок Менгира, — с шутливым пафосом изрек Берти.

— Почему застенок? — засмеялась Мила. — Меня там не пытали!