Читать книгу - "Житье-бытье мальчишечье - Борис Михайлович Забелин"

до рези в глазах уставились в темноту. Заметили странную фигуру, похожую на печатную «Н». КогДа она приблизилась к машине, поняли, что это два человека несут груз, должно быть, длинный ящик. Потом что-то глухо заскребло: ящик втаскивали в кузов. Это повторилось несколько раз, и носильщики в конце

концов сами влезли на грузовик. Машина, не включая фар, развернулась и выехала с пустыря.

Скоро вокруг церквушки снова стояла гробовая тишина.

— Эх, а я-то думал! — вылезая из кустов, не хоронясь, в полный голос произнес Мишка.— Ни бандитов...

— Руки вверх, ни с места! — резко и оглушительно, как выстрелы, прозвучало в темноте, и сноп яркого света ослепил ребят. Они оцепенели.

— Вы тут что делаете? — уже спокойнее спросил мужской голос, но тут же удивленно воскликнул: — Юра, это ты? Ну и ну... Разве тебе папа ничего не говорил?

Валька и Мишка решили, что человек обознался.

— Говорил, товарищ капитан,— услышали они за собой виноватый голос, обернулись и увидели... Юрку.

— Но я вижу, не очень убедительно? — усмехнулся мужчина.

— Вы только не говорите его папе,— попросил Валька.— Это он ради нас.

Мишка хмыкнул.

— Ладно,— согласился капитан,— только с одним железным условием: сейчас же по домам, а сюда не приходить, пока не скажу. Поняли? И молчок обо всем.

Почувствовав, как ребята расстроены, добавил:

— Не огорчайтесь, хлопцы. Вы свое дело сделали: здорово помогли нам. Видели, наверное, сколько добра мы увезли на машине? Так-то вот.

Друзья побрели домой...

С той памятной ночи прошло несколько недель.

Как ни пытались ребята разузнать что-то новое про церквушку, все было напрасно.

Даже поначалу обиделись: все-таки не кто-нибудь, а они натолкнули. Потом рассердились:

— Подумаешь, какой секрет... очень уж надо!

И перестали этим интересоваться.

Но когда знакомый капитан попросил их заглянуть к нему, обрадовались. Наконец-то они узнают все...

Друзей привел Юрка, который считался в управлении своим человеком. Там их уже ждал капитан. Он завел ребят в комнату, должно быть, его кабинет, усадил. Начал шутить, расспрашивать о делах, учебе, рассказывать о пустяках. О церквушке ни слова. Ребята приуныли... Мишка не выдержал, спросил обиженно:

— Вы, товарищ капитан, нас для этого только и позвали?

Тот недоуменно поглядел на него.

— О церкви-то когда расскажете?

— К сожалению, я не имею права об этом говорить,— серьезно ответил капитан.

Лица друзей разочарованно-сердито вытянулись.

— Но собрал я вас не для того, чтобы поговорить. Начальник управления поручил мне выразить вам благодарность за помощь, ну и кое-что вручить.

Капитан повернулся к шкафу, стоящему в углу комнаты, открыл дверцу и вытащил оттуда новенький футбольный мяч.

Легко понять ту бурную радость, которую испытали в этот миг друзья...

Глава десятая

8 мая Юрка улегся спать поздно. Ездили всем классом заготовлять дрова для школы и умаялись.

Утром, когда Анна Петровна принялась будить сына, он проснулся не сразу.

— Вставай, Юрча,— продолжала тормошить мама.— Победа! Понимаешь? Радость-то какая... По-бе-да!

Наконец до мальчика дошел смысл того, что говорила мама. Словно электрическим током ударила радость в сердце. Сон слетел вместе с одеялом, сброшенным на пол. Юрка вскочил, закричал «ура!», кинулся в объятия матери. Стиснул Галку, чмокнул ее в щеку. С минуту бесшабашно носился по комнате, пока в глаза не бросился бюст Алексея, стоявший на столе. Юрка как будто споткнулся, сердце у него горестно сжалось, в глазах поплыло...

В полдень друзья отправились на центральную площадь. Здесь начиналось гулянье, посвященное победе. Было весело и шумно. Радио много раз передавало о том, что гитлеровская Германия капитулировала. Люди слушали молча, но как только диктор кончал, раздавались радостные крики, аплодисменты. Над площадью лилась торжественная музыка.

— Вот бы об этом стихи написать,— неожиданно высказал мысль Валька. .

— Здорово придумал! — одобрил Мишка и повернулся к Юрке.— Как, «Александр Сергеевич», принимаешь заказ народа?

— Принимаю! — Юрка рассмеялся,— Только болтать перестань и не язви!

Признаться, мысль написать стихотворение о сегодняшнем дне пришла Юрке еще утром. Наверное, ее вызвало переполненное радостью сердце. Чувства и слова искали выхода. А тут еще Валька...

Желание приняться за стихотворение так захватило Юрку, что он уже не мог больше ни о чем другом думать и говорить...

Друзья, заметив, что Юрка начал отвечать им невпопад, поняли и оставили его.

А к нему, казалось бы, сама собой уже пришла первая строфа:

Утром ранним солнышко едва

Выплыло из краснощекой дали,

Мы счастливей, чем в тот час была,

И прекрасней Родину не знали.

Юрка чувствовал, что эти строки пока не выражают счастья победы. Он продолжал:

Славный день! Смеющиеся лица,

Слезы радости — березы чистый сок.

Ручейками бойкий смех струится,

Зорьки смотрят с милых детских щек...

В ушах у Юрки все еще звучали торжественные слова диктора, голос которого был знаком всем советским людям. Но сегодня он звучал как-то необычно. Не сразу до мальчишки дошло, что диктор волнуется.

Слово «мир» — всех слов для нас дороже! —

Произносит диктор в микрофон.

Слышим мы, что, радуясь, не может

Говорить сейчас спокойно он.

«Победа — это мир,— размышляет Юрка, покусывая кончик карандаша.— Победа — это тишина... Это молчаливые пушки... Нет, салютующие победителям пушки!!!»

И он закончил стихотворение так:

Пушки —те, которые недавно

 Грохотали на полях войны,

Салютуют в честь победы славной —

Вестника действительной весны.

Вряд ли кто возьмется уверять, что из четырнадцатилетнего парнишки, сочинившего это стихотворение, получится поэт. Одно можно сказать смело: из Юрки вырастет человек, чувствующий и понимающий поэзию.

Глава одиннадцатая

Юрке да и его друзьям никогда и в голову не приходило, что придется когда-нибудь расстаться. Но жизнь не очень-то считалась с их желаниями.

Первым сообщил приятелям печальное известие Мишка: его отца, недавно вернувшегося из армии, направляют в Барнаул. Потом Валька заявил, что мать собирается ехать в Запорожье, где погиб отец. Тогда-то и появилась у Вальки мысль: всем троим взяться за повесть о них.

— Гениально,— сразу одобрил Мишка.

— Нескромно,— возразил Юрка/— Подумаешь, герои нашлись!

— Так мы же для себя напишем,— пояснил Валька.— Пройдет много лет, мы станем старичками, седыми да худыми...

— Память у нас тоже