Читать книгу - "Рассказы про Россию. 1861—1922 - Мариэтта Чудакова"

27 октября 1917 года был издан Декрет о печати. Этим декретом запрещалась в России так называемая буржуазная пресса. А другой в России, где издавалось около двух тысяч газет и журналов, практически и не было. Декрет лицемерно (как очень скоро уяснилось) утверждал:

«Как только новый порядок упрочится – всякие административные воздействия на печать будут прекращены, для нее будет установлена полная свобода в пределах ответственности перед судом, согласно самому широкому и прогрессивному в этом отношении закону».

(В последующие десять-пятнадцать лет «новый порядок» явно упрочился – путем насилия. Но в этих обстоятельствах «административные воздействия на печать» только усиливались.)

Закрытию подлежали газеты и журналы, «сеющие смуту путем явно клеветнического извращения фактов».

…Я думаю, даже если читателю этих страниц только девять-десять лет, он все равно неглуп и понимает, как легко в условиях вооруженной диктатуры (то есть насилия одних людей, вооруженных, над другими – безоружными) обвинить любого редактора или автора в «извращении фактов» – для этого достаточно, чтобы приведенные в статье факты не понравились власти.

Литераторы России приняли это предостережение к сведению. И литература стала так или иначе приспосабливаться к новым условиям.

Но любое приспособление к власти – запомните это на всю свою, надеюсь, очень долгую жизнь, мои юные читатели! – губит литературу. Потому что литература так уж устроена: она может быть только свободной. Другая – никому не нужна. А любые попытки приспособиться мешают свободному развитию замысла поэта или писателя. И значит – противопоказаны искусству.

Декрет о печати переломил развитие русской литературы. Она потеряла важнейшее условие своего существования – независимость.

А теперь скажите-ка, мои умные читатели (обращаюсь к умным, поскольку уверена, что ленивые умом – а таких немало, и им грозит, что они из-за лености ума никогда не поумнеют! – эту книжку не читают), когда же было выполнено обещание Ленина и в Россию вернулась «полная свобода» печати? Ась?

Он ведь обещал – громогласно всему народу России – «как только новый порядок упрочится…»? Ну вот 1950-е годы (в конце их я как раз начинала печататься и прекрасно помню весьма сложные условия печатания), 60-е, 70-е… Что, «новый порядок», то есть так называемая советская власть, так и не упрочился, что ли? Почему во дворе цензурного управления в Китайгородском проезде в начале 80-х годов, незадолго до Горбачева и перестройки, мешками сжигали верстки не допущенных цензурой к печати книг и статей? Это чистая правда – мне рассказывал тот, кто этим сам занимался! Сжигали – потому что верстки запрещенных цензурой произведений даже не принимали на хранение в архивы!