Читать книгу - "Васек Трубачев и его товарищи - Валентина Осеева"

В этот день ребята ждали Васю. Накануне вечером он передал через тётю Дуню, что перед уходом на вокзал зайдёт в школу проститься.

Прощание с Васей волновало ребят.

Тихий говор в палате, рассказы о бесстрашии командира, упорная мечта встретиться с ним вновь – всё это вместе с светлоглазым озабоченным Васей уходило теперь из их жизни надолго – может быть, навсегда.

Мальчики нетерпеливо расхаживали по дорожкам, девочки стояли у ворот. Выглядывая на улицу, издали принимали за Васю какого-нибудь прохожего.

– Вася?.. Нет, не Вася!

День был жаркий. Деревья стояли, опустив ветки с пыльными, сухими листьями; только тёмно-зелёные ёлки в палисадниках казались прохладными, сочными, неувядающими.

Ребята были в одних майках, в коротких, засученных выше колен штанах и в тапках на босу ногу, девочки – в лёгких сарафанчиках. Но Вася пришёл в шинели. Ещё издали ребята увидели одетого по-дорожному красноармейца с вещевым мешком за плечами.

– Вася!

– Уезжаю, ребята! – Вася протянул обе руки. Бледное лицо его сияло, губы растягивались знакомой ребяческой улыбкой. – Отпустили меня наконец! Вот, зашёл попрощаться! – охорашивая туго застёгнутую шинель и поглаживая на пилотке красную звёздочку, говорил Вася.

Ребята заглядывали ему в глаза, трогали аккуратно заштопанный рукав шинели:

– Пиши нам, Васенька, чаще пиши!

Окружив со всех сторон отъезжающего товарища, они деловито беседовали с ним о фронте, о назначении в новую часть и, прерывая себя, грустно добавляли:

– Когда-то увидимся!.. Не забывай нас, Вася!

– А если вдруг командира своего встретишь, пиши скорей! – попросила Лида.

Васе показали новый забор, широкий двор школы.

– Вы тут попозднее осенью сад посадите. Я приеду – чтобы яблоки были! – шутя наказывал Вася.

Шумной гурьбой поднялись по лестнице в дом, обошли все классы, учительскую, большой зал. Леонид Тимофеевич и Елена Александровна приветливо поздоровались с молоденьким красноармейцем, пожелали ему крепко бить фашистов и скорей возвращаться домой.

В одном из классов Мария Ивановна и Федосья Григорьевна вместе с малышами складывали в мешочки подарки бойцам. Вася, чувствуя себя одним из тех бойцов, которому тоже готовится подарок, трогательно и ласково благодарил за внимание. Живая, как ртуть, Нютка, выбрав самый красивый мешочек, громко зашептала на ухо Федосье Григорьевне:

– Подарим сейчас! Он ведь тоже красноармеец. Подарим сейчас!

Вася услышал, застеснялся:

– Не надо. Я уж к празднику получу, вместе с фронтовыми товарищами…

Но Федосья Григорьевна, посоветовавшись с Марией Ивановной, всё же подарила ему тёплые носки и перчатки. Ребята были очень довольны.

Обойдя верхний этаж, спустились по лестнице вниз и открыли дверь в пионерскую комнату. Вася остановился на пороге, оглядел убранные плакатами стены, улыбнулся:

– Хорошо убрали! Небось всё лучшее в эту комнату принесли… Вот мы в школе, бывало, тоже так: что покрасивее – то в свою пионерскую комнату тащим.

– Вася, вот здесь герои! Смотри, Вася… А вот карта! А это будущая газета к первому сентября! – дёргали его во все стороны ребята.

– Вася, а вот наш учитель Сергей Николаевич! И Митя! – подводя гостя к фотографии, серьёзно сказал Васёк.

– Вот, вот наш учитель! – зашумели вокруг остальные ребята.

Вася близко подошёл к фотографии, потом быстрым, растерянным взглядом пробежал по лицам ребят и глухо сказал:

– Шутите…

Губы его дрогнули не то от обиды, не то от испуга, на бледном лбу выступили капельки пота.

– Кто это? – упираясь пальцем в Сергея Николаевича, шёпотом спросил он.

– Это наш учитель! – удивлённо и строго повторил Трубачёв.

Вася вспыхнул горячим, густым румянцем:

– Это мой командир!

Ребята растерянно глядели то па него, то на фотографию. Волнение, вызванное словами Васи, привлекло в пионерскую комнату директора и Елену Александровну.

– Это он! Я его сразу узнал… по глазам, по улыбке… – обращаясь ко всем по очереди, взволнованно твердил Вася.

Леонид Тимофеевич подробно расспросил Васю о тех местах, где шёл бой, принёс последнее письмо учителя, внимательно – перечитал его, сверил дату и задумчиво сказал:

– Да, направление то же… Очень вероятно, что это именно Сергей Николаевич.

– И ты ничего, ничего не знаешь о нём, Вася? – со слезами спросила Нюра, забывая, что много раз в госпитале уже задавала этот вопрос и что именно неизвестность судьбы командира мучила молодого красноармейца.

Ребята смотрели на Васю новыми глазами. Припоминая всё, что он рассказывал в палате, они приходили теперь в отчаяние оттого, что Вася, который бился плечом к плечу вместе с их дорогим учителем, уезжает. И то, что бесстрашный командир оказался Сергеем Николаевичем, по-новому освещало Васины рассказы: ребятам хотелось бы слушать их сначала, подробно расспрашивать обо всём. Теперь каждая мелочь из жизни командира приобретала особое значение.

И, волнуясь, ребята пытались удержать Васю подольше около себя. Но Вася уже ничего не рассказывал. Потрясённый не менее ребят своим открытием, он не отходил от фотографии, повторяя два слова: «Это он!»

Елена Александровна скрепя сердце отложила занятия и позволила ребятам проводить Васю на вокзал. Когда подошёл поезд, Вася снял пилотку, поцеловался с каждым из ребят и по-детски жалобно сказал:

– Всё сердце у меня изболело. Увидел – и уезжаю. А где он? Жив ли? Если когда приедет к себе домой, скажите ему, ребята: много Васей на свете и много у него в части красноармейцев, только, может, и вспомнит он подносчика снарядов с четвёртой батареи… Уехал, мол, на фронт в его шинели.