Читать книгу - "Хочешь жить, Викентий? - Нина Орлова-Маркграф"

То и дело опуская взгляд на колени, где расположился наш журнал по практике, Ираида Яковлевна знакомится с нами, по очереди называя фамилии и окидывая каждого острым, внимательным взглядом.

— Козаченко, — читает Ираида Яковлевна и поднимает от журнала голову.

— Ко-за-чух-нен-ко, — привычно произносит по слогам свою фамилию Соня Козачухненко, поднимая руку.

— Ее все время путают, — словно бы извиняясь, поясняет Ирина Мерц, наша староста.

Ираида Яковлевна молча кивает и называет следующую фамилию.

Последняя в списке фамилия Тамары Ян, огромной девицы с заторможенными движениями и такой замедленной речью, что никогда еще ни один преподаватель не дослушал ее до конца. Не найдется таких и впредь! Всякий раз, когда Тамару вызывают к доске, все дружно кладут голову на стол и закрывают глаза.

— Хорошо, — говорит Ираида Яковлевна, оглядывая Тамару, — а теперь перейдем к делу. Тема нашего практического занятия — подкожные и внутримышечные инъекции. — Ираида Яковлевна скучным и пустым взглядом скользнула по всем сразу и выдвинула средний ящик стола. — Здесь шесть шприцов и пять подушечек. Пока потренируйтесь на них.

Ираида Яковлевна ловко собрала старый, со стершимися делениями, пятиграммовый шприц.

— Товарищи, обратите внимание, как я держу шприц. Одним пальцем обязательно придерживаем иглу. Небольшой размах — и игла мягко входит в ткани. Это ясно? — Ираида Яковлевна поднимает глазки и, подцепив взглядом Тамару Ян, спрашивает: — Вам понятно?

— Поня-а-тно… — отвечает Тамара, хотя ей-то уж точно ничего не понятно.

Ираида поднимается с кресла.

— Как вы догадываетесь, я не могу заниматься только вами. Сейчас у меня обход. Через полтора часа я проверю, чему вы научились.

И она выкатилась за дверь.

— Кто-нибудь что-нибудь понял? — шепчет Люда Потёмкина.

Она берет шприц со стола и вытаращенными глазами смотрит на него.

— Вот она дает! — рассерженной змеей шипит в сторону дверей Оля Медная. На самом деле она Цветкова, но за рыжий, с медным оттенком цвет волос мы называем ее Медная. Каждая конопушка на Олином лице от возмущения становится ярче, рыжее. — Один раз показала и ушла!

Остальные еще с минуту сидят на своих местах. А рассиживаться некогда. Это вам не школа. Здесь все серьезно, по-взрослому. Не понимаешь? Не можешь выучить? Значит, ты не подходишь для такого элитного заведения, как Калышинское медицинское училище, где конкурс — семь человек на место! И нет большей катастрофы, чем попасть в список исключенных. Здесь хорошая стипендия, отсюда мы выйдем медиками, будем работать в тепле, будем уважаемыми людьми, а иначе — пожалуйста, на хлопчатобумажный комбинат, к станку.

Разделившись по двое, открыв учебник, мы по очереди с остервенением колем резину, то подкожно, то внутримышечно. Разница между подкожными и внутримышечными инъекциями значительная: при подкожных, которые в основном вводят в руку, верхнюю плечевую часть руки, иглу нужно держать под углом и вкалывать неглубоко, а при внутримышечных — их делают чаще всего в ягодицу — игла вводится прямо и быстро.

Девчонки подняли писк. Кто-то сломал иголку, у кого-то застрял поршень в шприце.

— Девки, не волнуйтесь! — спрыгивая с кроватной сетки на середину практикантской, кричит Нелька Промокашкина. — Сейчас я вас научу!

Лихо притопывая, она подходит к столу, берет шприц. Девчонки тесной толпой окружают ее.

— Одним пальцем, — Промокашка постукивает пальцем по утолщенному краю иглы на шприце, — придерживаем иглу.

Она подбрасывает маленькую, обтянутую медицинской клеенкой оранжевого цвета подушечку и, запрокинув голову, прямо заходится от смеха.

— В жизни не видела такой квадратно-резиновой попы!

Нелька кладет подушечку на стол и добродушно похлопывает ее ладонью.

— Товарищ, вам укольчик пенициллина!

Придерживая левой рукой подушечку, Нелька с размаху вонзает в нее иглу.

— Поняли? В мышцу, на среднюю глубину. Именно сюда, ни левее, ни правее, чтобы не попасть в кровеносный сосуд. — Она делает еще несколько уколов подряд. — Вот так! Вот так! Очень просто.

Нелька бросает шприц на стол.

— Я с четырнадцати лет сама уколы матери делала.

В практикантской становится тесно и шумно. Все с остервенением колют и колют резиновые «ягодицы».

— Медная, ты как шприц держишь? — грозно кричит Промокашка.

— Ой, я иголку сломала!

Оля испуганно вертит ополовиненной иглой.

— Так и шприц сломать можно. Это ж не лом. Смотри!

Нелька плотно насаживает новую иглу и вкладывает шприц в Олину руку.

— Нель, а мне-е… — просительно тянет Тамара Ян.

Неля терпеливо возится с Тамариными пальцами, которые никак не хотят правильно взять шприц.

— Вот ты все говоришь, что глупая девушка не может быть красивой, — возобновляет Борька наш старый спор. — А Нелли? Глупая, а красивая.

— Глупость — это другое, — сразу же завожусь я. — А Нелька не глупая — она простая и веселая. Ну, может, простоватая чуть-чуть.

— Веселая! — хмыкает Борька. — Три двойки — и все по основным дисциплинам! Пожалуйста!

— При чем тут двойки? Это ж теория. Вон твоя Потёмкина пятерышница, а шприца, как гремучей змеи, боится. И вообще, руки у нее не тем концом вставлены.

— Зато ноги… — шепчет Горбыль, пытаясь обратить в шутку наши разногласия.

Но я уже не мог остановиться.

— А кто лучше всех на практике? Ну не может она запомнить, как турецкое седло, малюсенькая косточка в черепе, по-латыни называется. Ну и на что ей эта латынь? Мертвечатина! Латынь и анатомию только зубрежкой можно взять. Или хитростью, как ты берешь. А она шпорами пользоваться не умеет.

— Ладно, ладно, коли: пациент скучает, — кивнул Борька на подушечку. — Вечно ты за Нельку заступаешься.

Я изображаю внутримышечный укол и молча отдаю ему шприц.

— Ну как, мальчики, получается? — подбегает к нам Нелька.

— Ой, нет, Нелли Промокашевна! Научите, пожалуйста! — тоненьким ехидным голоском отвечает Горбыль.

— Игла-то у тебя! Волков колоть! — смеется Промокашка, нисколько не обидевшись.

— А нам без разницы, и ей тоже, — раздраженно трясет Борька резиновой подушечкой.

— Ну-ну!.. — хохочет Промокашка и уносится на крыльях счастья.

— Да что она все хохочет?! — злится Борька.

— Хочет — и хохочет.

Борька ошалело глядит на меня.

— Не хватало нам еще из-за Промокашки поссориться… — вздыхает он.

В знак согласия я тоже вздыхаю.