Читать книгу - "Эмили из Молодого Месяца. Искания - Люси Мод Монтгомери"

Жизнь в Молодом Месяце стала иной, и Эмили должна была приспособиться к переменам. Пришлось примириться с одиночеством: ее верная подруга на протяжении семи лет, сумасбродная и горячая Илзи Бернли уехала в Монреаль, в Школу драматического мастерства[2]. Расставались девочки в слезах и много раз заверили друг друга в вечной верности дружбе. Но никогда больше не довелось им испытать подобные чувства при встрече — ибо (как бы мы ни желали скрыть этот факт от самих себя), когда друзья, даже самые близкие, снова встречаются после разлуки, в их отношениях всегда чувствуется холодок. Возможно, это ощущение тем сильнее, чем теснее были их отношения в прошлом. Ни один не находит другого совершенно тем же самым. Это естественно и неизбежно. Человеческая натура постоянно развивается, становясь лучше или хуже; она никогда не остается неизменной. Но все же, при всем нашем философском отношении к жизни, кто из нас мог подавить легкое чувство растерянности и разочарования, когда осознавал, что друг уже не тот и никогда не будет точно таким, как прежде, пусть даже он изменился к лучшему? Эмили, с ее удивительной интуицией, которая заменяла ей жизненный опыт, чувствовала это — в отличие от Илзи — и понимала, что, в определенном смысле, прощается навсегда с той Илзи, которая была рядом с ней в Молодом Месяце и в Шрузбури.

Перри Миллер — прежде батрак в Молодом Месяце, а ныне медалист Шрузбурской средней школы, отвергнутый, хотя и не до конца потерявший надежду на взаимность, поклонник Эмили и мишень яростных нападок Илзи — тоже уехал. Ему предстояло изучать право в адвокатской конторе в Шарлоттауне, и он был твердо намерен сделать блестящую юридическую карьеру. Перри не искал никаких радуг, никаких сказочных кубышек с золотом. Цель его желаний оставалась неизменной, и он шел к ней прямым путем. Окружающие уже начинали верить, что он своего добьется. В конце концов, пропасть между клерком адвокатской конторы мистера Эбела и судьей Верховного Суда Канады не больше, чем между тем же клерком и босоногим беспризорным мальчишкой из маленького рыбацкого поселка.

Гораздо больше от искателя радуг было в Тедди Кенте из Пижмового Холма. Он также уезжал в Монреаль — в Высшую школу дизайна. Тедди тоже знал — знал с детских лет — восторг, и очарование, и отчаяние, и душевные муки погони за радугой.

— Даже если мы никогда не найдем ее, — сказал он Эмили в последний вечер перед, отъездом, когда они задержались в саду Молодого Месяца под сиреневым небом долгих, чудесных северных сумерек, — есть в этих поисках нечто такое, что даже лучше, чем сама находка.

— Но мы непременно найдем ее, — сказала Эмили, возведя глаза к звезде, блестевшей почти на самой верхушке одной из Трех Принцесс. Что-то в этом «мы», произнесенном Тедди, вызвало в ее душе трепет — это «мы» могло означать так много. Эмили всегда была очень честна сама с собой и никогда не пыталась закрыть глаза на то, что Тедди Кент значил для нее больше, чем любой другой человек на свете. В то время как она… Что она значила для него? Мало? Много? Или ничего?

В тот вечер Эмили вышла на прогулку с непокрытой головой и вколола в волосы похожую на звезду веточку крошечных желтых хризантем. Она долго обдумывала свой наряд, прежде чем решила надеть шелковое платье лимонного цвета. Ей казалось, что в нем она выглядит великолепно, но какое это имело значение, если Тедди ничего не заметил? Он всегда принимал все, связанное с ней, как нечто само собой разумеющееся, — подумала она с мятежным чувством в душе. А вот Дин Прист непременно обратил бы внимание на ее наряд и сделал какой-нибудь изысканный комплимент.