Читать книгу - "Золотая шашка - Роман Семёнович Сеф"

Давным-давно это было. Укладывала барыня в богатом господском доме барчонка спать, укладывала и говорила ему:

— Спи, усни. Придёт Котовский, заберёт тебя...

А на краю деревни в бедной деревенской хате баюкала сына крестьянка, баюкала и говорила:

— Спи, усни. Придёт Котовский, принесёт тебе счастье...

В лесу высокие грабы тихо покачивали верхушками, в сонной реке пускал пузыри толстый сом, и по лесным тропинкам, по широким дорогам, от дома к дому, от хаты к хате шла легенда.

— Говорят, Котовский беднякам по мешку денег даёт...

— А ещё говорят, ростом он с эту сосну будет...

— А ещё говорят, что он из любой тюрьмы убежать может...

Давно это было. До революции. Трудно жилось тогда крестьянам. Хлеба нет, дров нет, да ещё помещику деньги за землю отдать надо. А в соседнем лесу, говорят, хорошие люди объявились. Атамана зовут Котовским, а если по имени-отчеству, то Григорием Ивановичем. У богатых добро отбирает, бедным раздаёт. Справедливый человек.

Так думали крестьяне. Так слагалась легенда.

Но день и ночь трещали телеграфные аппараты в полицейских участках: «Точка. Точка. Тире. Точка».

Царь приказывает:

СХВАТИТЬ,

ПОЙМАТЬ,

АРЕСТОВАТЬ,

РАССТРЕЛЯТЬ

И ПОВЕСИТЬ

КОТОВСКОГО!

«Точка. Тире. Тире. Точка... — отвечали полицейские. — Сами бы рады, да не можем...»

А потом грянула Великая Октябрьская революция. Сбросил народ господ и их прислужников. Стал Григорий Иванович Котовский красным командиром. Скакал в атаку перед бригадой на боевом коне, а впереди неслась крылатая легенда:

— Говорят, Котовский самого главного белого генерала в плен взял...

— Говорят, Котовский один-одинёшенек полк офицеров разогнал...

— Говорят, что пули от него, как от каменной стены, отскакивают...

Так думали люди.

Так слагалась легенда.

Много лет прошло с той поры. Отгремели бои. Нет в живых Котовского. А легенда живёт. Потому что рассказывает она не о простом герое, а о легендарном.

Таким был Григорий Котовский, который всю свою жизнь отдал за счастье людей.

Поезжайте на Украину. Сумерки там синие, звёзды крупные, а по вечерам кричат перепёлки. В каждом украинском селе есть «дид». Под вечер соберутся у деда ребята и просят:

— Расскажи, диду!

И дед рассказывает:

— А ещё говорят: приехал однажды Котовский в город Одессу...

И, пока дед рассказывает, высокие сосны в лесу тихо роняют на землю свои иголки, в сонной реке пускает пузыри толстый сом, и по лесным тропинкам, по широким дорогам, от дома к дому, от сердца к сердцу идёт легенда.

Гриша

Родился Гриша Котовский в бессарабском селе Ганчешты.

Утро было солнечное, небо синее, и в луже у плетня плескались гуси.

«Го-го-го», — говорил старый гусак.

«Га-га-га», — отвечали ему гусята.

Вынес отец маленького Гришу на крыльцо и говорит:

— Видишь, Гриша, это гуси.

А Гриша молчит, не понимает.

— Видишь, Гриша, это солнышко.

А Гриша молчит, он совсем ещё маленький, не умеет разговаривать.

Улыбнулся тогда отец и сказал:

— Хороший у меня сын будет: такой маленький, а уже умеет держать язык за зубами.

И унёс его в хату.

А когда Гриша подрос, то стал среди ребят вожаком, потому что был сильным и никогда не ябедничал.

И много лет спустя, когда он попал в тюрьму и жандармский полковник бил его и кричал: «Выдай тех, кто помогал тебе!» — Котовский молчал и не подвёл ни одного человека.

Бык

Была в селе Кокорозены сельскохозяйственная школа. В ней готовили агрономов, виноградарей и сыроваров. Потому-то и был в ней урок молочного дела. С него и начнём.

Пятнадцать ребят открыли тетрадки, пятнадцать ребят обмакнули ручки в чернильницы и написали: «28 октября».

Старенький учитель повесил на доске картинку.

На картинке был нарисован бык.

— Сегодня, ребята, — сказал учитель, — я расскажу вам о быке симментальской породы. А потом мы сходим на скотный двор, и я покажу вам такого быка.

— Ой! — раздался вдруг чей-то возглас. — Ой-ой!

Учитель посмотрел поверх очков на класс.

— Как не стыдно, Гундоров, — сказал он.

— А что? — пробасил с задней парты высоченный Гундоров и снова уколол пёрышком сидевшего впереди него худенького мальчика — молдаванина Колю Арбаре. Коля вздрогнул, но смолчал. Ведь Гундоров слыл первым силачом, он был старше всех, потому что уже третий год не мог перейти в следующий класс. Да к тому же отец Гундорова был известный богач. Это он подарил школе двух коров и быка симментальской породы. И держали Гундорова третий год в одном классе, хотя в дневнике у него стояли сплошные двойки, а за контрольную работу по варению сыров он даже получил кол. Такой сварил сыр, что и не поймёшь — то ли сыр, то ли манная каша.

Зато кое-что умел Гундоров делать очень хорошо. Он замечательно умел мучить ребят, которые были слабее его. А больше всех Колю Арбаре.

Ещё в тот самый день, когда маленький, робкий Коля впервые открыл двери класса, Гундоров на большой переменке подошёл к нему и ласково так спросил:

— Хочешь, я тебе Петербург покажу?

— Хочу, — ответил Коля.

А Гундоров зажал Колину голову в ладонях и стал тянуть её вверх, чуть не оторвал. Ох, как больно было и обидно! Но что мог поделать маленький Коля? Ребята боялись Гундорова, а учителя не трогали — ведь его отец подарил школе двух коров и быка симментальской породы.

И молчал маленький Коля. Только когда становилось совсем невтерпёж, тихо вскрикивал: «Ой!» Или убегал в поле и собирал там жуков. Очень он любил собирать жуков. В большой коробке из-под конфет «Радость» лежали у него засушенные жуки. Были там жук-олень, жук-кузька — хлебный вредитель — и много других, а в спичечной коробке он всегда носил самую большую свою драгоценность — мохнатую медведку. И, хотя у высохшей медведки давно отломились лапки и отвалились усики, маленький Коля берёг её пуще всего, потому что поймать медведку очень трудно. Время от времени он приоткрывал спичечный коробок, смотрел на медведку и улыбался.

— Чему ты улыбаешься, Арбаре? — раздался голос учителя. — Повтори, что я сейчас рассказывал.

От неожиданности Коля хлопнул крышкой парты.

— Вы рассказывали, рассказывали... — забормотал он.

— О чём я рассказывал?

— Вы рассказывали о быках.

— О каких быках я рассказывал?

Маленький Коля весь съёжился:

— О... о... о...

— Господин учитель... — вроде бы случайно сказал вдруг высокий, широкоплечий мальчик,