Читать книгу - "Рассказ инквизитора, или Трое удивительных детей и их святая собака - Адам Гидвиц"

Чего они не увидели, так это малышки.

Что ж, они пришли в ужас. Они предположили худшее. Они вывели собаку на двор. И убили ее.

– Погоди! – воскликнул я. – Но собака… разве собаку убили? Она жива!

– Ну да, ее убили, – говорит Мари. – А теперь она жива.

Я открываю рот, но оттуда не выходит ни звука.

Они вернулись в хижину и попытались как-то привести все в порядок. Уж будьте уверены, они плакали, потому что любили эту собаку, а девчушку любили еще сильней. Но мы, крестьяне, знаем, что слезами горю не поможешь. Так что они начали прибираться. Они сгребли угли в очаг, они сгребли солому. И тогда-то и увидели ее. Малютку Жанну, крепко спящую в сене. И в углу – мертвую змею.

Ах, как они подхватили малышку, и прижали к себе, и заплакали от радости. А потом посмотрели друг на друга, отец и мать, и поняли, какую ужасную ошибку они совершили.

И они взяли тело Гвенфорт и похоронили ее в лесу, на поляне, неподалеку от деревни. И они выкопали в лесу пурпурные крокусы и засадили ими всю ее могилу. И с годами мы все начали почитать эту собаку как святую – ведь она и была святой. И каждый раз, когда у кого-то рождался ребенок, родители шли на Священную поляну, помолиться святой Гвенфорт, чтобы она оберегала их малыша.

Ну вот, шли годы, девчушка Жанна росла. Она была чудесной малышкой. Бывало, она мчалась вдоль нашей пыльной деревенской улицы, и заглядывала в каждую отворенную дверь, и махала людям, которые сидели в каждой хижине.

Она и ко мне заглядывала, помогала мне перемешивать хмель в старой дубовой бочке. Она навещала и Петера, священника, который жил со своей женой Игрейной, хотя священнику заводить семью не полагается. Она забегала к Марку, сыну Марка, маленького сына которого тоже звали Марк. Но она никогда не навещала Шарля, бейлифа, который, между прочим, мой свояк, – потому что помимо того, что он представитель закона, в нем доброты не больше, чем в сухой щепке.

Но из всех крестьян нашей деревни – а их было гораздо больше, не буду утруждать вас перечислением людей, которые не попали в этот рассказ, – Жанна больше всего любила старую Терезу.

Старая Тереза была чудная. Она ловила лягушек в лесных ручьях и собирала их кровь в склянки, чтобы давать ее людям, когда те заболевали. Она смотрела на звезды ночью и по тому, как они двигаются, могла предсказать тебе будущее. Она была, ежели честно, ведьмой. Но она была славной старой ведьмой и всегда добра к малютке Жанне.

И в один прекрасный день оказалось, что наша малютка Жанна такая же странная, как Тереза.

Я была там, когда на нее нашло в первый раз. Она носилась у меня по двору за Марком – сыном Марка – сыном Марка – и остановилась как вкопанная. Она точно одеревенела, и так и стояла, с закаченными глазами, а потом повалилась, словно и впрямь была полешком, которое кто-то толкнул. Она так и лежала на земле, и я видела, как тряслись ее худые ручонки и ножки, как стучали зубы.

Я до смерти перепугалась. Я закричала и бросилась за старой Терезой, потому что она одна не трудилась на поле. И мы обе склонились над малюткой Жанной.

Но вскоре припадок прекратился. Дыхание у нее было прерывистым, но она больше не тряслась. Тереза присела рядом с малышкой и приподняла ее. Подвела ей под голову свою морщинистую руку. Жанна открыла глаза. Старая Тереза спросила, что случилось, как она себя чувствует, всякое такое. Я тоже наклоняюсь, гадая, придет ли Жанна в себя. И тут Тереза и спрашивает: «А ты видела что-нибудь, малышка?» Не знаю, что она имела в виду.

Но наконец лицо Жанны проясняется, и она отвечает: «Я видела дождь».

И тут же, в этот самый миг над головой раздается раскат грома. Небеса отверзлись, и хлынул дождь.

Клянусь жизнью!

Я перекрестилась чуть ли не сотню раз и уже хотела бежать и рассказать всем, какое я только что узрела чудо, но Тереза ухватила меня за запястье.

У нее были выцветшие голубые глаза, у Терезы. И она крепко сжимала мое запястье. А потом сказала: «Никому не говори, что тут случилось». По ее морщинам ручьями стекал дождь. «Ни одной живой душе не говори. Даже ее родителям. Я сама разберусь с этим. Поклянись».

Слишком многого она от меня хотела – видеть, как малышка творит чудо, и никому, даже ее родителям, не говорить об этом. Но когда старая Тереза хватает тебя за запястье и смотрит тебе в лицо этими своими бледно-голубыми глазами… В общем, я поклялась.

После этого малютка Жанна стала проводить много времени со старой Терезой. С ней и потом случались эти припадки, но она больше не прозревала будущее. А если и видела что-то, то никому об этом не рассказывала.

Пока однажды, несколько лет спустя, это не повторилось снова. Я была тогда с ней и Терезой, когда с Жанной случился один из этих ее припадков – обморок, судороги, закаченные глаза, – а потом она очнулась и сказала, что идет великан. Тереза сказала, что это бессмыслица, и велела ей молчать. Здесь, в этой части Франции, нет великанов. Но Жанна повторяла это вновь и вновь. Я не могла взять в толк, зачем она твердит это при мне. Разве Тереза не запретила ей говорить о своих видениях при других людях?

Но потом Жанна сказала, что великан пришел за старой Терезой и заберет ее с собой.

Признаюсь, это нас напугало. А Тереза, когда это услышала, как-то примолкла.

И точно, назавтра пришел великан. Не знаю, был ли он и в самом деле великаном или просто самым рослым человеком, которого мне доводилось видеть. Но Марк – сын Марка – отец Марка, самый высокий в нашем городке, едва доставал ему до середины груди. Рыжая шевелюра гиганта торчала дыбом, рыжие бакенбарды топорщились. И на нем было черное одеяние – черное одеяние монаха.

Он звался Микеланджело. Микеланджело ди Болонья.

Малютка Жанна работала с родителями в поле, когда прошел слух о появлении великана. Она подошла к кромке поля. Она увидела великана, широко шагающего по деревенской улице, так что полы его черной рясы развевались за ним.

А навстречу ему шел мой глупый свояк, Шарль-бейлиф. За руку он тащил Терезу и выкрикивал какую-то чушь о новых законах, что велят искоренять ересь и языческое колдовство, и другие странные вещи, которых он только-только нахватался где-то. Он низко поклонился великану и вытолкнул перед собой Терезу, словно та была прокаженной. Гигант ухватил ее хрупкое запястье и стал тащить по улице прочь из деревни. Жанна бросилась к ним.

– Шарль! – кричала она. – Что происходит? Что он делает с Терезой?