Читать книгу - "Чучело. Игра мотыльков. Последний парад - Владимир Карпович Железников"

Наташка не ответила, она шарила глазами по лестнице, надеясь увидеть Малыша.

— Извини, — сказал я. — Это я сам лаял… Неудачно пошутил.

— Я заразная, — ответила Наташка. — У меня ветрянка.

— Ерунда! — успокоил я ее.

— Она передается по ветру, — предупредила Наташка.

— Во-первых, здесь нет ветра, — сказал я. — А во-вторых, — и соврал, — я уже болел ветрянкой. — Решительно вошел в коридор и скомандовал: — А ну, живо в постель!

Наташка послушно легла под одеяло, и теперь на белом еще больше выделялись ее нелепые зеленые веснушки.

— Ты на меня не обиделась? — спросил я. — За ту историю.

— Нет, — сказала она, — ты же не виноват. Мне все рассказали.

— Я держался, но, сама понимаешь, сила на ее стороне. Она почти озверела. И ты тоже хороша, не проснулась… А может быть, вы помирились? — с надеждой спросил я.

— Посиди около меня, — вместо ответа сказала Наташка. — И почитай. Ты ведь ее не боишься?

— Я?! С чего это ты взяла? — спросил я. — Что тебе почитать?

— «Золушку», — потребовала Наташка.

Я сел около нее и взял «Золушку».

— Боря, — спросила Наташка, — ты еще не ездил к тете Оле?

— Нет, — ответил я, — но обязательно съезжу, не волнуйся.

— Боря, как ты думаешь, кем мне стать в цирке?

— Пойди в акробатки, — сказал я. — Будешь летать под куполом цирка.

— Под куполом я боюсь, — созналась Наташка.

— Ну, в дрессировщики тигров, — предложил я. — Интересно.

— Тигров я тоже боюсь.

— Тогда в ученики к фокуснику.

— Вот хорошо, буду фокусником, — решила она. — Читай…

— «Жил-был один человек, — читал я. — Умерла у него жена, и остался он вдвоем с дочерью… Вскоре он женился во второй раз на самой гордой и сердитой женщине на свете…»

Вот тут-то и произошла неприятность. Только я подумал, что Наташка не случайно выбрала эту сказку, что она думает, что эта сказка почти про нее, что поэтому она себе и имя для цирка выбрала Золушка, как в дверях комнаты появилась Надежда Васильевна.

Я не слышал, как она вошла. В руках у нее был громадный резиновый крокодил.

Мы поздоровались, оба испытывая неловкость. Я ей сказал, что читаю Наташке сказку, хотя это и так было понятно.

— А ведь Наташа заразная, — сказала Надежда Васильевна и строго добавила, обращаясь к ней: — Хорошо ли это будет, друг мой, если ты заразишь ветрянкой Борю?

Теперь обращение «друг мой» совсем мне не понравилось. Она определенно не умела обращаться с детьми. Ну кто им так говорит: «друг мой»?

Конечно, в ответ на эти слова Наташка вызывающе повернулась к стене и не пожелала объяснить действительное положение дел.

— А я болел ветрянкой, — сказал я.

— Тогда не страшно, — обрадовалась Надежда Васильевна, — тогда все в порядке. Посмотрите, что я принесла. — Она показала нам крокодила.

Никто не удивлялся, ни я, ни Наташка, хотя Надежда Васильевна явно хотела нас потрясти. В воздухе все еще висели ее слова «друг мой», холодные, как ледяной ветер.

Но Надежда Васильевна не сдалась. Отчаянный человек, она присела на корточки, опустила свое ценное приобретение на пол, и крокодил начал лениво и смешно открывать и закрывать крокодилову пасть.

Смех Надежды Васильевны одиноко и коротко прозвучал в комнате.

— Это самый веселый в мире крокодил, — сказала Надежда Васильевна. — Он умеет лечить ветрянку.

— Ничего крокодил, — уныло сказал я.

Наступила неловкая пауза, которая затягивалась и затягивалась, и молчание уже было бесконечным. Я сидел скорчившись на стуле, Наташка лежала лицом к стене, показывая нам спину, а Надежда Васильевна так и осталась стоять на корточках около крокодила.

А крокодил по-прежнему нелепо и ненужно открывал и закрывал пасть: у крокодила были зеленые глаза, красный язык и много-много белых пластмассовых зубов.

Наконец Надежда Васильевна встала и безразличным голосом объявила:

— Раз тебе не нравится крокодил, то будем пить чай. Я принесла свежие булочки.

— Не хочу чаю, — капризничала Наташка. — Хочу, чтобы Боря дочитал про Золушку.

— Хорошо, друг мой, — согласилась Надежда Васильевна. — Пока Боря тебе дочитает, вскипит чайник и ты как раз захочешь чаю.

Она вышла из комнаты, а Наташка показала ей в спину язык, потом, передразнивая, сказала:

— «Друг мой…»

— «Жил-был один человек…» — начал я читать.

— Читай погромче, — потребовала Наташка.

— «Умерла у него жена, и остался он вдвоем с дочерью. Вскоре он женился во второй раз, на самой гордой и сердитой женщине на свете… С первых же дней мачеха стала обижать девушку. Она плохо кормила ее и заставляла делать самую тяжелую работу…»

В это время в комнату с самым решительным видом вошла Надежда Васильевна.

— Боря, — перебила она меня, — ты читаешь без выражения. Дай-ка мне книгу. — Она забрала книгу, но, вместо того чтобы дочитать «Золушку», стала листать страницы: — Лучше я тебе почитаю новую сказку. «Золушку» ты уже знаешь на память… Вот. Хорошая сказка. — И начала читать: — «Жил да был солдат, и было у него трое детей, а жены не было. Но солдат не тужил с детьми, он был настоящий солдат: умел стирать и штопать белье, топить печь, рубить дрова, варить щи и кашу. Но тут началась война, и солдат собрался в поход. Перед этим он женился на молодой женщине, чтобы не оставлять детей одних. Женщина оказалась на редкость доброй и внимательной к детям. Но только солдат ушел из дому, как она тут же переменилась…» — Вдруг она прекратила чтение, но я, сидя с нею рядом, успел заглянуть в книгу и дочитал строку, которую она не прочла: «…и стала настоящей злой мачехой».

— Вот так надо читать, — сказала она, — четко и выразительно. — И захлопнула книгу. — А сейчас я принесу вам все-таки чай. — Она стремительно вышла из комнаты, ее уход был похож на бегство.

При этом она задела ногой крокодила, и он снова стал «работать» пастью. Я рассмеялся: ну и автомат! Потом посмотрел на Наташку и увидел, что она тихо плачет и по щекам у нее текут зеленые слезы.

— Ты чего? — возмутился я.

— А я знаю эту сказку, — сказала Наташка. — Она тоже про злую мачеху.

И ей стало совсем себя жалко, и слезы у нее полились еще сильнее.

— А ну перестань! — сказал я. — Если в цирке узнают, что ты плачешь от каждой сказки, хорошо ли это будет, «друг мой»?

* * *

Через несколько дней после этого Надежда Васильевна собрала вещи и уехала. Представляете, уехала! Совсем, навсегда, подхватив свою виолончель и чемодан.

Головы наших кумушек торчали в окнах, их взгляды сопровождали ее от дверей подъезда до такси. И откуда они пронюхали все в одну секунду?

Но расскажу по порядку.