Читать книгу - "Ангелы не бросают своих - Татьяна Шипошина"

Примерно полчаса Ангел и Андрейка «тормозили» по вечерним московским улицам. Андрейке было немного страшновато. Это ведь не в кресле трайка у Степаныча сидеть! Но потом страх отступил. Может, потому, что Ангел вёл мотоцикл осторожно, а может, потому, что спина Андрейки была плотно прижата к Ангелу. А что на свете могло быть надёжнее!

Полчаса ехали, ещё минут двадцать искали мамино отделение и палату. В палату их не пустили. И маму на улицу не выпустили: двери отделения уже закрыли на ночь. Маме разрешили только на десять минут спуститься в холл. Да и то, пока дежурный врач не видит.

Мама спустилась по лестнице. Она стала ещё бледнее, ещё худее и ещё прозрачнее.

Андрейка бросился к ней:

— Мама! Мамочка! Мы приехали!

— Ну как ты? Жив, здоров?

— Жив! И здоров! На мотоцикле катался, на гитаре играть учился!

— Молодец!

Пока Андрейка разговаривал с мамой, Вася-Ангел стоял, неловко переминаясь с ноги на ногу.

Наконец мама, осмотрев и ощупав Андрейку, убедилась, что тот цел и невредим. После этого она обратилась к Васе:

— Спасибо вам!

— Ну чего там… Не за что… Пожалуйста… — Вася явно не знал, что говорить и как вести себя рядом с этой женщиной, такой маленькой, хрупкой и прозрачной. С женщиной, которая была бы похожа на ребёнка, если бы не бездонные серьёзные глаза.

— Как — не за что? — не согласилась мама. — Есть за что! За Андрейку! За то, что вы… Вы его заметили… И взяли, и катали…

Мама тоже не знала, что говорить. Вернее, может быть, и знала. Просто не могла сказать всего, что хотела. Возможно, то же самое происходило и с Васей. Вот они и стояли друг против друга, и говорили что-то непонятно-обтекаемое…

— Эх, дурак я! — вдруг хлопнул себя по лбу Вася. — Надо же было хоть каких-то апельсинов купить… вам…

— Да что вы! Дело разве в апельсинах? Я и так благодарна… Даже не знаю, как… Очень…

— Ну… не стоит… — опять начал мямлить Вася. — Я… это… Пусть малой сегодня у меня переночует. И вообще пусть поживёт у меня до самой вашей выписки. Сколько вам ещё лежать?

— В субботу выпишут.

— Ну, так это ж не срок! Я его в пятницу вечером привезу к вашей тёте Вере. А то… Как он эту тётю Веру вспомнил, так чуть не заревел.

— Ты что, Андрейка? — покачала головой мама. — Тётя Вера — хорошая женщина. Сколько раз она нас выручала!

— Мамочка! Разреши! Это только два денёчка!

— Да я и так проявляю чудеса лояльности, — улыбнулась мама. — Я же вас, Вася, совсем не знаю. Сейчас такие страхи рассказывают про разных злодеев и просто… про плохих людей.

Казалось, она уговаривает сама себя.

— Мама, Вася хороший! — заступился за Васю Андрейка.

Но мама думала о своём.

— Зачем мы вам нужны, Вася? Зачем вам Андрейка? — вдруг снова спросила она.

Вася помялся.

— Не могу вам сказать… — еле выдавил он. — Оно само…

— Но ведь это не ответ взрослого человека! — покачала головой мама.

— Мама, это ответ ангела! — не выдержал Андрейка. — Васи-Ангела!

— Ну, разве что ангела… — улыбнулась мама.

В это время в холл выглянула медсестричка.

— Заканчивайте свидание! Хватит вам! — прикрикнула она. — Сейчас дежурный врач на обход пойдёт! Прощайтесь скорее!

Молоденькая медсестричка так и стреляла глазами в Васю. Наверно, она думала так: «Почему такие большие красивые бородатые мужики, в косухах, здоровенных ботинках с заклёпками и банданах, приходят на свидания к каким-то больным доходягам, а не к таким красивым девушкам, как я?»

Но, может быть, она думала иначе: «Пусть хоть перед смертью раковая больная порадуется, что к ней пришёл такой красивый большой бородатый мужик, в косухе, бандане и здоровенных ботинках…»

Хотя, возможно, она просто мечтала скорее выгнать последнего посетителя и пойти наконец спокойно поужинать, чаю попить с симпатичным дежурным врачом. Или без врача… О чём она думала на самом деле, никто никогда не узнает.

Можно дожить до семи (с половиной) лет и не знать многих вещей. Можно дожить до шестнадцати. До тридцати лет и даже до сорока и не знать. Можно дожить до шестидесяти и даже до семидесяти. И представьте себе — то же самое… Не знать!

О некоторых вещах мы не знаем, но у нас хватает ума в этом себе признаться. А о других вещах хоть и не знаем, но думаем, что знаем. И ошибаемся. Ошибаемся, ошибаемся…

Ещё бывает, что мы чего-то не знаем, но нафантазируем себе с три короба небылиц и сами же в них поверим. И кричим всякому встречному-поперечному: «Я знаю! Я всё знаю!»

Вышесказанное относится не только к размышлениям молоденькой медсестрички, но и к Андрейке, Васе-Ангелу и Свете, Андрейкиной маме. Если уж быть точным, то это относится ко всем людям на земле.

На самом деле, почему байкер Вася оказался в онкологической больнице у какой-то Светланы, матери-одиночки, да ещё зачем-то тащил к себе, в холостяцкую берлогу, чужого семилетнего мальчика, сына этой незнакомой Светланы… И это всё после того, как раньше приволок бедного ребёнка в самое неподходящее для детей место — на байкерский рок-фестиваль.

Может быть, кто-то точно знает почему. Наверно, это Бог…