Читать книгу - "22 шага против времени - Валерий Квилория"

В тот же день Шурка отправился к Лозовичам. Хотя до вечера субботы оставалось двое полновесных суток с небольшим хвостиком, он решил заранее пригласить Варю. «А вдруг она на самом деле откажется, – рассуждал Захарьев. – Тогда мне нужно будет время, чтобы её уговорить». Лера, уверенный в том, что крепостная девушка ни в жизни не пойдёт на господский праздник, увязался следом.

Подойдя к воротам Лозовичей, друзья увидели телегу, заставленную ивовыми клетками. В клетках порхали с жердочки на жердочку и щебетали на разные лады с полсотни крохотных птиц.

– Канарейки, – подойдя ближе, расплылся в улыбке Лера.

– Какие же это канарейки? – не поверил Шурка. – Канарейки совсем жёлтые, как цыплята, а эти ни то, ни сё – чуть жёлтые, чуть зелёные, чуть серые, чуть белые.

– Много ты понимаешь, – снисходительно посмотрел на него Лера. – Если хочешь знать, это самый настоящий канареечный окрас. На Канарских островах только такие и водятся. А совсем жёлтых любители потом уже вывели.

– Канарские острова? – заинтересовался Шурка и поднёс к глазам ладонь.

На ладони тотчас вспыхнуло цветное изображение карты мира.

Так это в Атлантическом океане, – ткнул он пальцем, – возле северо-западного побережья Африки. А кто их там ловит?

– Местные туземцы одомашнили. А в Европу испанцы завезли ещё в 15 веке. В Россию канарейки попали из Германии при Петре Первом, – пояснил Лера, который с четвёртого класса увлекался певчими птицами и знал о них буквально всё.

Он хотел рассказать, каким образом канарейки из пёстреньких и неприметных стали жёлтыми, но тут ворота открылись и на улицу вышли хозяева телеги.

– Подданный персидского шаха купец третьей гильдии Ибн-Ватута, – поклонился один из них, похожий на внушительных размеров шар с крошечной головой и коротенькими ножками.

– Абу-Фульдун, – назвался второй, напоминающий своим квадратным туловищем средних размеров холодильник.

Друзья раскланялись с холодной учтивостью, как и полагается аристократам, а затем отошли в сторонку.

– Слушай, – зашептал Лера. – Никакие это не персы. Персы канарейками стали торговать, как пить дать, лет на сто позже.

– Выходит, – покосился на купцов Шурка, – это ино…

– Тише, – приложил палец к губам Лера, – и так всё понятно.

Действительно, в персидских купцах без труда угадывались папаша Всюси и его сынок Фью. Инопланетяне же, напротив, не признали в князе Захарьевском и графе Леркендорфе своих подопытных «кроликов». Возможно, тому способствовал богатый дворянский наряд. А скорее всего громадные белые парики, которые не только изменили друзей до неузнаваемости, но и сделали их значительно выше.

С ощущением, будто он идёт по лезвию ножа, Лера подошёл к телеге – не стоять же столбом посреди улицы, вызывая подозрение. Важно осмотрел клетки с канарейками и… сделал задумчивое лицо, не зная, что предпринять дальше. Пауза становилась тягостной, даже опасной. Выручил Леру, как ни странно, лжекупец Ибн-Ватута.

– Ви зачэм суда, уважаеми? – изображая из себя плохо говорящего по-русски перса, вкрадчиво спросил он.

– Мой есть энглиш[92], гранд[93]покупник, – изображая из себя плохо говорящего по-русски англичанина, сказал Лера первое, что на ум пришло.

– О, – оживился Ибн-Ватута, – купать по канарейка?!

– Ес, ес[94], – кивнул Лера и вернулся к Шурке. – Денег дай.

Шурка, недолго думая, поднял с земли плоский камешек, который в просторечии называют голышом. Посмотрел на него пристально, пошевелил беззвучно губами, а потом щёлкнул ногтем по голышу, и тот превратился в золотую монету.

– Класс! – Лера взял золотой и принялся рассматривать барельеф[95]царицы Екатерины Второй на его аверсе[96]. – Как ты это делаешь?

– Вначале камень ужал, а потом наложил на него голографическое изображение золотого империала, – шепнул Шурка, искоса поглядывая в сторону инопланетян. – Только такая конструкция не очень надёжная, при ударе голограмма может исчезнуть.