Читать книгу - "Бумажные книги Лали - Федор Кнорре"

Лали, у которой слезы блестели на глазах, вдруг встряхнула головой и облегченно улыбнулась:

— Ну, что было дальше, это всем известно! Все записано в легендах, правда?

— Вы имеете в виду птичку с ее щебетанием? — тотчас тоже как-то обрадованно отозвался профессор Финстер.

— Ну конечно! Все это изумрудная птичка устроила! Весь народ собрался в соборе, и Епископ торжественно поднялся на кафедру, чтобы прочитать хвалебную проповедь Великому Магистру Ордена Карло Карлони деи-Скорлупи, и уже открыл рот, когда в окно влетела птичка и защебетала.

— Нет, нет! — радостно потирая руки, поправил Финстер. — Там ведь написано, она защебетала не сразу!

— Да, да, конечно, вы правы, не сразу! Она дала ему начать! В соборе было полно народу. Стояла благоговейная тишина. Сам Великий Магистр восседал на возвышении в богатырской серебряной кирасе, в пернатом шлеме, весь раздувшись от гордости, надменности и чванства.

Епископ только взялся за толстую книгу в золотом переплете, лежавшую перед ним на аналое, как она сама раскрылась очень легко на странице, заложенной странной закладкой: стебельком акации с зеленым листиком на конце. Епископ замер и похолодел. Вместо заготовленного восхваления Великого Магистра перед ним была чистая белая страничка, посреди которой была нарисована изумрудно-золотистая птичка.

Епископ крепко зажмурился и нараспев, громогласно, так что эхо отдавалось под куполом, возгласил:

«Как оно ведомо всем и каждому, простому и благородному, достославный и Великий Магистр нашего Ордена и повелитель и владетель всех замков и городов, земель, угодий, лугов и лесов, прославленный Карло Карлони деи-Скорлупи…»

Ко всеобщему удивлению профессор Финстер, выказывавший и прежде признаки неподобающего солидному ученому детского нетерпения и восторга, воскликнул:

— Прекрасно, прекрасно! Вот тут она и!.. Молчу, молчу!

— Совершенно верно, — быстро продолжала Лали. — Действительно, тут-то и влетела в окно сама изумрудно-золотистая птичка и защебетала. И Епископ, выпучив глаза, зашатался, побелел и позеленел, в то время как голос его продолжал громогласно выкрикивать:

«…Великий… Карло-Карлони… деи-Скорлупи всегда был и есть и останется вовеки ничтожным, зловредным и поганым карликом! Воистину мерзопакостным земляным гномом, карленышем, карлишкой! Откройте ваши глаза, люди, и только взгляните на него!»

Так возглашал и пел Епископ. И под куполом гудело и грохотало каждое слово, а сам он от ужаса перед тем, что против его воли он провозгласил, обеими руками зажал себе уши. Но птичка щебетала, уста его не слушались и продолжали выкликать свое. И тогда он рухнул, как столб, навзничь, бритым затылком об пол, точно громадным биллиардным шаром. И тут же раздался грохот, будто чугунный котел покатился по каменному полу. Все увидели пустую кирасу Великого Магистра, из которой торчали только кончики его коротких ручек, и крошечные кривые ножки брыкались, стараясь выбраться из богатырского доспеха.

И все люди увидели и сразу уверились и поняли, что карлик, как его ни именуй, — это всего-навсего карлик, достаточно только протереть себе глаза и посмотреть без страха.

А карлик тем временем, быстро перебирая кривыми ножками, со злобным визгом уже мчался к выходу из собора, улепетывая от народа, вопившего: «Ату его! Улю-лю!» Его стукали по затылку, мальчишки подставляли ему ножки, он кувыркался через голову, отплевывался, верещал, но не останавливался. Даже придворные поспешили присоединиться к народному возмущению: «Бейте его! Оказывается, он и есть тот самый Карл, который украл у Клары кораллы!»

Карлик умчался за город и в поле нырнул в барсучью нору. Там они подрались с барсуком, который его как следует искусал и исцарапал.

Последние слова Лали проговорила без тени воодушевления, даже как-то рассеянно, безразлично.

Тихонько жужжали воздушные полусферы, невысоко над головой Лали. Она снова наклонилась над неглубокой продолговатой ложбинкой, каменным ложем рыцаря, жившего тысячу лет назад. Протянув руку, она боязливо притронулась к слоистому от времени железу ошейника, тихонько и коротко постанывая от боли сочувствия.

— Тебя мучили долгие годы, но ведь это все проходит и легенда кончается так хорошо? Освобождение к нему пришло? Ведь правда?

Лохматый Механик вздрогнул, точно его разбудили, хрипло кашлянул и кивнул, мотнув головой.

— Да, — проговорил он и, к своему удивлению, стоя над каменной ложбинкой, стащил со своей лохматой головы фуражку. — Пришло. Он умер.

— Как хорошо… — тихонько вздохнула Лали. — Как это хорошо, что в те далекие времена, когда на Земле еще были тюрьмы и войны, жизнь у людей была такой короткой.

— Бедный малый, — сказал Механик. — Как-то забываешь, что они были люди, как мы. Я только старый мусорщик на раскопках, но живи я в те времена, я бы минуты не ждал, пристрелил бы этого Карло Скорлупи к чертовой матери, пусть бы они меня самого за это на цепь посадили!

— Правда? Вы так бы и сделали? Это был бы прекрасный поступок! Приятно было с вами познакомиться!

Лали протянула руку, и Механик ее крепко и бережно, с большим чувством пожал своей крупной рукой.

— Фрукти! — вдруг участливо воскликнула Лали. — Что с тобой? У тебя такой вид, будто ты совсем скис?

— «Скис, скис»… — угрюмо отворачиваясь, хрипло пробурчал Фрукти. — Воображаешь, мне легко тебя было слушать… когда я видел этого бедного прикованного парня. Как он радовался какой-то несчастной снежинке. Ты до конца так и не договорила. Я прекрасно видел, как эти славные чумазые чертенята, как глину, разминали его цепь. И ждал, что вот-вот развалится его ошейник. А вот он лежит целый!

— Ты же слышал: птичка схватила стебелек и вылетела в окно?

— Ну да, потом с карликом все было здорово. А про рыцаря-то самого ты забыла досказать!

— Ошейник валяется, но ведь он теперь пустой. Он не мог больше его удержать. Рыцарь Бросивший Свое Имя уже понял все, глядя в окошко вслед улетевшей птичке. Он видел, как узенький клочок неба за окошком стал расти и шириться у него на глазах и превратился в необъятный сияющий небосвод… В этом-то не было уже никакого чуда. Ведь каждый человек всегда может увидеть над собой только очень маленький кусочек неба, а оно представляется ему необозримо громадным. И это не обман, ведь оно на самом деле такое и есть!.. И он его увидел наконец, это необозримое, свободное небо… А цепь и ошейник? Они остались валяться пустые тут, на каменных плитах тюрьмы.

— Я просто в восторге, — не находя себе места, воскликнул в это время профессор Финстер, жадно осматривая Башню, цепь, камин, альков, а кое-что разглядывая в сильнейшую лупу. — Именно та гипотеза, тот список легенды, который мы отстаивали, теперь подтвердилась. Нашлась Башня Карло Карлони и цепь с ошейником, считавшаяся легендарной фантазией! Вот она легендарная, и лежит перед нами! Ха-ха! Теперь мы утрем кое-кому нос!