Читать книгу - "Кусатель ворон - Эдуард Веркин"

Отец был «за».

Мать была «против». Но недолго.

Меня отпустили.

Я собрался за два часа. Взял тапочки, трусы, три майки, штаны. Камеру, ноутбук, блокнот, термос. Мать настояла на кипятильнике и теплых, невзирая на лето, носках. Отец не знал, что дать в дорогу, дал раскладной стульчик и родительское благословение.

– А кто еще едет? – спросил он. – Знакомые ребята?

– А как же. Лучшие люди, одаренная молодежь. Как один, сплошные дартаньяны. И парочка дартаньяниц.

– Лучшие люди? – насторожилась мать. – А именно?

Я передал ей список, она близоруко сощурилась, прочитала.

– Пятахин… Пятахин? С каких это пор он лучший? Да еще и поэт… Поэт?!

– Это правда, – сказал я. – Поэт. Знаешь, как там это… лишь солнце за рощу зайдет… Короче, он долго скрывал свой талант, и вот совсем недавно все счастливо обнаружилось. Пишет стихи. Публикуется. На семинары молодых авторов регулярно ездит. Одним словом, поэт.

– Смотри-ка ты, – удивилась мать. – А с виду дегенерат. А этот? Гаджиев Равиль… Он что, действительно на баяне играет?

– Не знаю… То есть да, конечно. Почти виртуоз. Он это… оригинальный аранжировщик.

– Да, интересно… – мать покачала головой и продолжила изучать список. – Интересно… Иустинья Жохова… Что за Иустинья?

– Устька Жохова, – пояснил отец. – В проруби два года назад топилась, не помнишь?

– Ее за это в поездку взяли?

– Нет, за благотворительность, – это уже я ответил.

– За что?! – не поверила мать.

– За благотворительность, – повторил я.

Мать рассмеялась.

– Всем известно, за что ее взяли, – за папу, – сказала она.

– Может, и за папу, – не стал я спорить. – Но еще и за благотворительность. Помнишь, когда оползни были? Так вот, Жохова не спала три ночи и три дня и связала для пострадавших носки, сорок пар, между прочим. Пальцы себе в кровь истерла…

Мать устало поморщилась и передала список мне.

– Ты попал в прекрасную компанию, – сказала она. – Будет где развернуться твоей мизантропии. Дерзай, сынок.

Я не стал спорить, отправился к себе со списком, лег на диван. Список на самом деле был выдающимся: поэзия, Серебряный век на крыльях баобаба, я читал медленно, наслаждаясь каждой строкой.

Итак.

1. Пятахин Влас, поэт

2. Жохова Иустинья, благотворительность

3. Скрайнева Лаура Петровна, общее руководство

4. Скрайнев Павел, победитель областной математической олимпиады

5. Гаджиев Равиль, музыкант

6. Снежана Кудряшова, спортивное ориентирование

7. Листвянко Вадим, бокс

8 Герасимов Захар

9. Рокотова Юлия, филолог

10. Бенгарт Виктор, журналист, блогер

Я перечел трижды, каждый раз ощущая небывалое душевное волнение, а после и радость, такую, неудержимую. В кончиках пальцев зажило озорное покалывание, которое я обычно ощущал перед Большой Работой. Вообще, я думаю, такое покалывание ощущают несколько категорий граждан: великие кулинары, наемные убийцы, журналисты. Кулинарии я чужд.

Я читал, и у меня в голове взрывались мощные образы своих попутчиков и грядущие картины нашего путешествия, которое, даже исходя из этого списка, обещало стать незабвенным.