Читать книгу - "Спасибо за покупку - Лев Соломонович Новогрудский"

знаете, я недавно у вас. Месяц ходил, присматривался. А теперь могу сказать: многого магазин еще недобирает. И в смысле товарооборота, и в смысле культурного обслуживания.

Директор снова залез в карман своего халата и вынул оттуда газету «Советская торговля», но разворачивать не стал, только ударил по ней тыльной стороной ладони.

— Тут написано, что ряд торговых предприятий выступил с трудовой инициативой под лозунгом «Отличное обслуживание — гарантируем». Читали?

Никто ему не ответил, и Виктор Егорович хотел было продолжить свое выступление, когда неожиданно откликнулся сидевший на полу Алексей Андреевич. Начав говорить, он одновременно стал подниматься и заканчивал свою реплику уже стоя.

— Не читали, Виктор Егорыч, не взыщи. Однако почин горячо поддерживаем и просим занести в протокол для отчета. Как ты сказал? Повтори, будь добрый. Чтоб знать, если кто из начальства спросит… Отличное обслуживание… чего делаем?

— Гарантируем! — бодро выкрикнула Лиза и подняла руку. — Мы — «за»!

Остальные тоже подняли руки, хотя ни председатель цехкома, ни директор голосовать за предложение не просили.

Виктор Егорович некоторое время грустно рассматривал своих подчиненных и молчал, так что никто не знал, следует ли ему опустить руку или делать это еще рано. Наконец Нина Семеновна Лобанкова, которая тоже держала руку вверх, уперев локоть в столешницу, обратилась к залу:

— Кто против?

Руки разом опустились.

— Воздержавшиеся?

Все молчали.

— Единогласно! — подвела итог Нина Семеновна.

— Стоп, стоп, не единогласно, — сказал директор. — Я, например, против.

— И я против, — неожиданно для себя самой сказала Юлька, подняв при этом руку.

Надо же было ей вылезти со своим мнением! В магазине без году неделя, а уже собралась кого-то учить. Несерьезно, нехорошо получилось. Юлька смутилась, вспыхнула до корней волос.

Наверное, и правда ее микровыступление выглядело самонадеянным и легковесным. Ехидный мясник, которого Юлька заприметила еще в день своего знакомства с магазином, бросил ей через зал:

— Яйца курицу не учат!

Юлька вся сжалась, ожидая и от других обидных и насмешливых замечаний, даже зажмурилась. Она поэтому не видела, как директор повернулся к мяснику, только услышала вопрос:

— Кто тут за курицу кудахчет? Вы, что ли? Заклевать, значит, нас с товарищ Роговой решили? Так ведь мы не зернышки! Верно, Юля? А?

Но теперь Юлька промолчала, хотя вопрос был обращен непосредственно к ней.

— Давайте-ка мы лучше выслушаем товарищ Рогову, узнаем, почему она против.

Сказал это директор резко, и все сразу притихли, а ехидный мясник вытянул и без того длинную свою физиономию.

— Смелей, Юль, не бойся!

Это подбодрила Юльку Майя, секретарь комсомольской организации магазина. Пришла она с опозданием, но, как видно, успела разобраться, что к чему. С Майей Юлька познакомилась, когда вставала на комсомольский учет. Майя ей понравилась — славная девчонка, некрасивая, однако по поводу своей внешности не комплексует, что обычно сразу бывает видно невооруженным глазом. Она заочно учится в торговом техникуме, летом увлекается водными лыжами, зимой — горными.

Юлька еще чуточку помедлила, прерывисто вздохнула и начала:

— По-моему, нельзя голосовать за то, чего не знаешь, в чем не разобрался. Так и за приговор себе самому недолго поднять руку.

— Ну, хватила, — засмеялась Калерия. — Мы вроде не в суде. Это там, что ни день, приговор выносят.

— Верно, выносят в суде. — Директор смотрел на Калерию строго и недружелюбно. — А зарабатывают заранее. Его и тут, например, заработать легче легкого. Если не вникать как следует в то, что делаешь. Прошу, товарищи, без замечаний. Продолжай, Рогова!

— Те, кто выступали с почином, о чем-то ведь думали, что-то предлагали такое, что может улучшить их работу, гарантировать отличное обслуживание. Я не знаю, может, у вас все это давно есть, а может, и нет. Надо же разобраться!

— Так-так, — сказал директор. — Давай!

— По-моему, кое-что улучшить все же можно. Я всего ничего в магазине, но и то вижу. Знаете, Константин Сергеевич Станиславский, когда создавал вместе с Владимиром Ивановичем Немировичем-Данченко Московский Художественный театр, говорил: «Театр начинается с вешалки». Мне кажется, он этим хотел сказать, что даже самое большое дело начинается с малого. И я вот думаю: а с чего начинается магазин? Наверное, с витрины. Покупатель, прежде чем войти к нам, на нее смотрит. И что видит? Темно-коричневый картонный окорок!

Никакого особого эффекта от своих слов Юлька не ждала. Но он был и что-то преодолел, сняв общую напряженность, возникшую, когда она начала выступать. В общем, аудитория грохотнула смехом, и атмосфера разрядилась.

— Вот! — Директор, довольный, щелкнул пальцами. — Одно конкретное предложение уже есть. Как сформулируем?

На помощь снова пришла Майя:

— Заменить оформление внешних витрин магазина с привлечением квалифицированных специалистов-декораторов.

— Спасибо, девочки! Хорошо! — Виктор Егорович наклонился к Лобанковой: — Запиши.

— Позволь мне, Виктор Егорович! — Алексей Андреевич протянул вверх руку. — Я скажу. Транспортер ленточный наклонный где б раздобыть. Товары с машины в подвал прямо по нему пойдут, так что таскать-надрываться не надо будет.

— Может, по твоему транспортеру и покупатели в магазин поедут, как по эскалатору? — Калерия Ивановна, стоявшая рядом с Алексеем Андреевичем, торкнула его согнутым пальцем в висок. — И-иэх, голова! Разговор о культуре обслуживания идет, а он знай себе легкой жизни ищет.

— Так ведь тяжко, — вздохнул Алексей Андреевич. — И затруднительно. Застрелиться можно!

— Не одним только подсобным тяжко, — горячо вступила Лиза. — Каждый день ящики таскаем, вместо того чтобы с покупателями работать. — Я, и Клава, и Юля тоже. Мы разве продавщицы? Мы верблюды! Какая уж тут культура обслуживания!

И вдруг как прорвало. Со всех сторон посыпались предложения, разгорались и гасли споры, каждый спешил высказаться и перебивал соседа. Но Виктор Егорович, несмотря на возникший сыр-бор, что-то улавливал, то и дело торопил Нину Семеновну Лобанкову:

— Пиши это, это важно! — И вполголоса диктовал: — Вот что запиши! — И диктовал опять.

Время от времени Виктор Егорович посматривал на Юльку и на Майю взглядом заговорщика.

Наконец директор попросил тишины.

— Товарищи, минуту! Перерыв заканчивается, скоро работать. Думаю, правильно сделать так: создадим небольшую комиссию и поручим ей изучить все поступившие предложения, а также собрать мнения у всех тех, кто сегодня их высказать не успел. Обобщим, выработаем мероприятия, конкретный, так сказать, план. А уж план этот рассмотрим тогда на собрании. Нет возражений?

Возражений не было.

— В комиссию давайте включим меня, если никто не против, председателя цехкома Нину Семеновну Лобанкову, от комсомола Майю и еще двух человек. Кого?

— Иноземцева, — предложила Юлькина наставница Антонина Сергеевна, — старшего бухгалтера.

— Обязательно! — одобрил директор. — Нам серьезный экономический анализ потребуется. Еще?

— Рогову, — выкрикнула Лиза. — Юлю Рогову!

— Но ведь я… — Такого поворота Юлька никак не ждала. — Нет, надо тех, кто давно работает,