Читать книгу - "Страшные сказки дядюшки Монтегю - Крис Пристли"

Томас разжал руки, и резная фигурка с приятным для уха всплеском шлепнулась в реку. Разворачиваясь то так, то сяк, она понеслась по течению и скоро исчезла из виду в густых зарослях речной травы.

Пронзительный голос демона тоже умолк, и Томас наконец смог сполна насладиться гармонией ласкающих слух звуков: шелестом ивы, стрекотом стрекозьих крыльев и отдаленным гомоном сорок.

Оглядевшись вокруг, Томас ощутил мощный душевный подъем, словно он просидел долгое время в холодной камере с серыми стенами – и вот вышел на волю и стоит, слегка ослепленный и до слез благодарный сентябрьскому солнцу и красоте английского сельского пейзажа.

Легкий ветерок играл в ветвях ив, откуда-то издалека донесся паровозный гудок. Томас вдохнул полной грудью и опустил взгляд на темную безмятежную гладь реки. Окружающая красота будто бы поглотила и навек скрыла уродство деревянного демона.

Тут в зарослях осоки что-то шевельнулось – должно быть, угорь или щука, подумал Томас. Но в следующее мгновение он содрогнулся всем телом и что было мочи припустил вверх по склону, подальше от реки. Наверху Томас остановился и перевел дыхание. Потом посмотрел вниз, на воду, и улыбнулся: ну и пусть себе эта штуковина там копошится. Теперь-то он от нее свободен.

Услышав сдавленный смешок, Томас решил, что за ним все это время подсматривал какой-то ребенок. Со стороны его поведение наверняка выглядело довольно забавным. Он уже собрался крикнуть, что, мол, хватит прятаться, выходи, но вдруг с ужасом ощутил, что левая рука у него холодная и мокрая.

С трудом преодолевая страх и отвращение, он опустил глаза и увидел, что держит мокрую резную фигурку, шею которой наподобие шарфа украшает лимонно-зеленая водоросль.

Не в силах более сдерживаться, демон разразился трескучим смехом. Томас швырнул его на землю и пустился наутек, но смех при этом стал только громче и ближе, а рука снова почувствовала тяжесть резной деревянной фигурки. «Ее нельзя выбросить», – зазвучал в его голове голос старьевщика.

– Браво! – воскликнул демон. – Ты здорово все придумал, безмозглый кретин! – На этих словах он утробно загоготал. – Ты что, и вправду думаешь, что наш с тобой вонючий приятель-старьевщик стал бы терпеть меня все эти годы, если бы мог взять и выкинуть в первую попавшуюся канаву? О нет, малыш. Боюсь, так просто от меня не отделаться. Тебе придется дождаться подходящего момента, когда появится следующий скиталец, готовый к тому, чтобы я осчастливил его своей компанией.

– Но почему я? – чуть не плача спросил Томас.

– Ты знаешь, все мне задают этот вопрос, – сказал демон. – Почему блоха кусает одного человека, а не другого? Из каких соображений солитер выбирает, у кого в кишках поселиться? Тебя интересует, почему я достался именно тебе? Может быть, ты предпочел бы, чтобы на твоем месте оказался отец?

– Да!

– Так я и думал! – торжествующе воскликнул демон. – Молодец! Правильно, так и надо старому надутому пустозвону! Сам он обкрадывает университет и при этом имеет наглость за всякую ерунду унижать тебя перед матушкой…

– Я не брал его табак, – торопливо вставил Томас.

– Разумеется, не брал, – хохотнул демон. – Но он-то тебе ни за что не поверит, да?

– А он правда обворовывает университет? – спросил Томас.

– Уже много лет. Но даже немалые деньги не придают ему шарма. Неудивительно, что твоя матушка бесчестит себя шашнями с этой рептилией Рейнольдсом. Но тебе, боюсь, от их грешков проку не будет. Я – твой, а ты – мой, и мы не разлучимся, пока у меня не появится новый хозяин. Понимаешь, ты угодил под проклятие, а проклятия должны иметь четкие условия. Без четких условий страшно и подумать, до чего бы мы докатились, а?

Демон снова разразился хохотом. Томас закрыл глаза и тряхнул головой, чтобы избавиться от наполнявшего ее назойливого, одуряющего шума… И внезапно ощутил твердую решимость ни за что, что бы там ни говорил демон, не повторять судьбу несчастного, измученного старьевщика. Зловредная тварь не разрушит его жизнь. И пусть она твердит, что воспротивиться этому нельзя. Ну а что еще остается твердить такой твари?

Не обращая внимания на вопли демона, Томас направился к дому, открыл калитку в высокой каменной стене и вошел в разбитый за домом сад. Кошка Смоки бросилась было ему навстречу, но, заметив у него в руке злосчастную резную фигурку, замерла, зашипела и ощетинилась.

Демон тут же раскричался на кошку, обругал ее за дурные манеры и со злорадством рассказал о раковой опухоли, пока что незаметно растущей у нее в спине. Томас решительно зашагал к сараю, возле которого садовник Бенсон вонзил в здоровенную березовую колоду свой топор.

Демон догадался, куда направляется Томас, а едва тот взялся за топор, понял и его намерения. Пока Томас укладывал фигурку на колоду и заносил топор, демон непрерывно его подзуживал.

– Ну давай же! – взвизгивал он. – Давай! Или что, тряпка ты этакая, кишка тонка? Ты посмотри на себя! У тебя же руки дрожат! Ты жалкий! Жалкий!

Томас набрал в легкие побольше воздуха и, зажмурившись, рубанул со всей силы.

Но удар не заставил демона замолчать, а, напротив, вызвал новый взрыв хриплого смеха. Томас открыл глаза и увидел, что разрубил не деревянную фигурку, а несчастную Смоки. Он бросил топор, как будто тот был раскален докрасна, и в ужасе отвернулся, чтобы не видеть мертвое кошачье тельце.

– Ой, беда-то какая! – воскликнул демон. – Неужто у нашего Томми поломалась кошечка? А знаешь, похоже, ты отрубил ей голову. Она всегда любила поспать, но на сей раз ей уж больше не проснуться! Никогда!

Демон зашелся мерзким хохотом. А Томас обнаружил, что снова держит его в руке.

– Отстань от меня! – сквозь слезы крикнул он.

– Увы, Томми, – ответил демон. – Боюсь, я этого сделать не могу.

Томас захлебывался рыданиями.

– Ну-ну, перестань, – сказал демон. – Ни за что не поверю, что ты плачешь из-за чертовой кошки. От этого рассадника блох давно было пора избавиться. К тому же, согласись, ты ее никогда не любил.

– Нет, любил! Я ее очень любил! – надрывно отвечал Томас.

Сам он в это верил не до конца.

– Да не любил ты ее, – ухмыльнулся демон. – Совсем не любил. Ничуточки. На самом деле, Томас, ты ведь никого не любишь. Вообще никого. Даже самого себя. А? Что, правда?

– Прекрати! – закричал Томас.

– Ах, Томми, Томми, – сказал демон. – Успокойся. Я понимаю, ты такого не ожидал. И хочешь жить своей прежней жизнью – это я тоже понимаю. Но она закончилась. Закончилась навсегда. – Демон перешел на громкий шепот. – И знаешь почему? Это все грязный старьевщик. Это он во всем виноват. Он надул тебя. Если бы не он, ты бы сейчас жил как раньше. А он все испортил! И должен за это поплатиться – очень дорого поплатиться. Людей и за меньшие – гораздо меньшие – преступления вешают, а он поломал тебе жизнь, и ему за это ничего не будет. Любой другой на твоем месте взял бы правосудие в свои руки и хорошенько проучил старого негодяя…