Читать книгу - "Тьма - Ирина Родионова"

– С кем Ника дружила?

– Ни с кем, – торопливо сказала Мишка, покусывая ноготь на мизинце.

– Вообще? Ни с кем не общалась?

– Не, ну общалась-то со всеми, ровно так, ничего особенного. Всегда списывать давала, все такое. – Мишка покосилась на Чашечку, родную и добросердечную Чашечку. Кажется, ее согревающий взгляд придал Мишке сил. – Мальку вечно помогала.

– Кому?

– Ну, Савелию… Она хорошая была, Ника. Никому не мешала. Даже после вчерашнего на нее никто особо не обиделся. Ну, это же Ника…

– А почему тогда никто с ней не дружил?

– Вы неправильно спрашиваете, – ответила Мишка и вскинула серые глаза на полицейского. – Это не с ней никто не дружил. Это она никого к себе не подпускала.

Милослав Викторович снова склонился над блокнотом.

– Ты много общался с убитой?

– Нет, – сказал Малёк, глядя на полицейского здоровенными напуганными глазами. – Очень мало. Правда.

– А ребята говорят, что много. – Голос Милослава Викторовича стал почти ласковым. Малёк трясся, как в лихорадке, готовый вот-вот удариться в истерику. С чего бы это?

– Врут, – пискнул Малёк. Его шепот был почти неразличим. – Они все врут!

– С чего бы мне им не верить? – Милослав Викторович чуть прибавил угрозы в голос. Чашечка мигом влезла в разговор:

– Савелий, все хорошо. Не волнуйся только, полиция просто хочет поймать преступника. Пожалуйста, если тебе есть о чем рассказать, помоги нам…

– Она меня поддерживала, – прошептал Малёк. – Немного. Никогда не била, не обижала… Но это все… Мы не общались. Честно!

И он заплакал жалко и испуганно, захлебываясь, а потом и вовсе уткнулся лицом в Чашечкину шаль, и учительница обхватила его за хрупкие плечи. Милослав Викторович брезгливо сморщился.

– Больше она нормально ничего не расскажет, да? – спросил он, постукивая ручкой по парте.

Аглая, крутящая в пальцах бусины, вновь беспечно улыбалась, глядя на него с немыми, едва различимыми вопросами: кто он такой? Что ему нужно?..

– Не думаю, будто она что-то знает, – уверенно сказала Чашечка. – Она и мухи не обидит, поверьте мне.

Милослав Викторович хмыкнул с сомнением.

– Ты вчера был на поисках?

– На каких поисках? – переспросил Максим, расслабленно сидящий на стуле, словно в кресле.

Милослав Викторович принялся объяснять, поглядывая на широкоплечего десятиклассника как на туповатого ребенка. Вчера вечером, вернувшись с работы, родители Ники сразу же почувствовали неладное: телефон девушки не отвечал на звонки, ее самой дома не было, никто не мог сказать, куда Ника запропастилась. Мама сразу же бросилась в отделение полиции, где ей немного лениво посоветовали подождать до утра, мол, нагуляется и вернется. Десятый класс, в голове одна любовь. Что с них взять, с детей этих (об этом, конечно, Милослав Викторович скромно умолчал)?

Но мама Ники, не на шутку волнуясь за дочь, вспомнила о кровавых объявлениях на столбах, которые всегда появлялись после чьей-нибудь пропажи. Волонтеры отнеслись к материнским словам куда серьезнее. Девушка, примчавшаяся самой первой, долго выспрашивала все подробности и забивала их в телефон, а потом сказала с горячей убежденностью:

– Вы правильно сделали, что сразу позвонили нам. Чем быстрее мы начнем поиски, тем больше шансов, что с ней все будет в порядке.

В город начали стягиваться волонтеры в оранжевых жилетах, с рациями и нескончаемым оптимизмом. В штабе печатали листовки, чтобы развесить их по всему городу. Кинули клич в социальных сетях, и из окрестных домов пришли незнакомые люди, готовые выйти на поиски.

Они-то этим утром и нашли застывшее Никино тело в бетонном бинокле. От глянцевых апельсинов, конечно, там и следа не осталось.

– А… – равнодушно ответил Максим, выслушав полицейского. – Не, на поисках не был.

– Почему?

– У меня тренировка, – сказал Максим, глянув на полицейского так, будто тот сморозил несусветную чушь. И правда, какие поиски пропавшей одноклассницы, когда запланирована тренировка?..

– А ты? Ты вчера была с волонтерами?

– Нет, – пожав плечами, коротко ответила Вера и закусила губу, словно засомневавшись в своем ответе. А может, это просто внутри нее закопошился червячок совести.

– Не ходил, – сказал Малёк, и глаза его едва не вылезли из орбит. Он понял, что это неправильный ответ, но соврать тоже не посмел, а поэтому застыл, таращась в одну точку. Его синюшные губы дрожали.

– Я не знал о поисках, – глухо пробормотал Славик, вытирая пот со лба. Славик нервничал, очень сильно нервничал.

– Не знал? – Удивленный Милослав Викторович приподнял бровь. – Классная руководительница тебе не звонила?

– Я вчера не дозвонилась до Славы, – оправдалась Чашечка.

– Вчера вечером толпа народа бродила по улицам, разыскивая вашу подругу, а ты ничего не знал? – вновь уточнил полицейский, но Славик насупился и пробурчал себе под нос:

– Я не знал. Я уроки делал. – Помолчав, он добавил: – И она мне не подруга.

Милослав Викторович внимательнее вгляделся в его лицо.

– А ты помогал в поисках Ники?

– Нет, – спокойно пожал плечами Витя. – Мне некогда было.

– Чем ты занимался?

– В комп играл.

– А ты? Выходила с волонтерами?

– Нет, – тихо выдохнула Мишка и царапнула обкусанным ногтем исписанную столешницу.

– Почему?

– Я не знаю…

– А как насчет тебя, Рустам? Знаешь, твой богатый жизненный опыт так и не дает мне расслабиться, прямо вот никак. – Его голос был обманчиво спокоен, только глаза все так же цепко смотрели Рустаму в лицо.

Тот молчал. На шее его болтался маленький позеленевший кулончик, и Рустам то и дело крутил его в пальцах, будто сам не понимал, что делает.

– Рустам, ответь нам. Надо найти того, кто убил Нику… – попросила Чашечка. Воздух вокруг них почти потрескивал, сердце Рустама тревожно билось в груди, протяжно поскрипывала ручка в крепких пальцах Милослава Викторовича…

– Убил? – вдруг рывком обернулся к учительнице Рустам. – Как ее убили?! Вы же ни черта не говорите! Только тайны какие-то, тайны… Что с ней случилось? Где ее нашли? В чем меня обвиняют?!

– Пока ни в чем, – ответил полицейский. – Но это только пока. А нашли ее в подземных трубах, в сливе под автомобильным мостом до Пригородного. Нику вашу насквозь продырявили множеством острых предметов, причем такое чувство, что самыми обычными гвоздями. Думаю, не меньше сотни раз. Весь бетонный колодец в крови. Весь. А сама она больше похожа на отбивную.

– Перестаньте! – жалобно крикнула Чашечка. Рустам застыл, сжавшись в комок, и замолчал. Картинки одна другой страшнее мелькали перед его глазами.