Читать книгу - "Мушкетер и фея - Владислав Крапивин"

— Да корабли же! Смотрите какие! Как в «Острове сокровищ»! Парусники!.. Тетя Нора, вы не знаете, как они называются?

— Ты разучился читать от восторга? На них написано…

— Я не про имена. Какого они типа? Ну, бывают же фрегаты, бриги, шхуны, бригантины…

— М-м… понятия не имею. Я человек весьма далекий от морских профессий. Тебе следует обратиться к специалистам…

Симка повертел головой. Специалистов не было видно. На «Сириусе» ходил вдоль борта плечистый парень в морской куртке, с синей повязкой на рукаве; на «Веге», на полукруглой площадке передней мачты, были заняты какой-то работой два человека в тельняшках. Но не станешь же окликать и спрашивать…

Тетя Нора сказала:

— Здесь немало интересного кроме кораблей. Оглянись и увидишь старинное морское училище…

Симка оглянулся. Вдоль набережной тянулось массивное трехэтажное здание с куполом над главным входом. Было в нем что-то такое… от морских крепостей, которые Симка раньше видел на картинках. Даже не в очертаниях, а в ощущении…

— Раньше здесь был морской кадетский корпус, — сообщила Нора Аркадьевна. — Его окончили многие знаменитые мореплаватели и адмиралы… Кстати, воспитывали мальчишек там в большой строгости, никаких шалостей и легкомысленных поступков не прощали. В лучшем случае — в карцер, на хлеб и воду…

О случаях не «лучших», а более серьезных, она, видимо, постеснялась сказать. Симка и так знал, читал про такое.

— Это тех, кто проскакивал дорогу перед машинами? — уточнил он с грустной догадливостью.

— В том числе… Хотя машин тогда еще не было, кареты и экипажи…

— Тетя Нора, ну простите вы меня, пожалуйста, — выговорил Симка. Вообще-то он всегда отчаянно стыдился просить прощения, но сейчас чувствовал: ничего другого не остается.

И тетя Нора, видимо, простила его окончательно. Прошлась ладонью по его волосам.

— Ладно. Только имей в виду: при каждом переходе улицы я теперь буду держать тебя за руку. Такая вот мера…

— Мера, «адекватная обстоятельствам», — покаянно произнес Симка.

— Вот именно, — тетя Нора посмеялась, трогая у подбородка горло. — Ну, пойдем. Здесь недалеко памятник капитану Крузенштерну. Слышал о таком мореплавателе?

— А… да, я читал. В книжке «Водители фрегатов».

Капитан Крузенштерн — прямой, тонкий, в изящном мундире и с кортиком — стоял на постаменте спиной к Неве. Снисходительно смотрел на кадетский корпус, который окончил давным-давно и которым сам руководил потом немало лет. Никакие «адекватные меры» ему теперь не грозили. Хотя…

Тетя Нора сказала, что есть обычай: каждый год выпускники училища, отмечая свое производство в офицеры, шьют большущую тельняшку и ночью обряжают в нее бронзового Ивана Федоровича. Наверно, чтобы помнил о кадетском товариществе. Начальство вроде бы старается этого не допустить, но, очевидно, старается не очень, поскольку тельняшка в назначенное утро появляется обязательно, каждый год…

— А ты, судя по всему, тоже собираешься в моряки?

— Я… не знаю…

Симка правда не знал. Нынешняя, мальчишечья, жизнь его пока вполне устраивала, хотя и была она не столь благополучная, как в песнях о счастливом детстве (их каждый день передавали по радио). А все, что связано с морем и кораблями, было для Симки просто частью той жизни, о которой он любил читать в книжках с потертой позолотой на коленкоровых переплетах и надписью «Библиотека приключений».

И таким вот ветром приключений повеяло на него сейчас — от столпившихся здесь парусников, от старинных стен училища, от бронзового кругосветного мореплавателя, от гранита и решетки набережной. Называлась набережная именем лейтенанта Шмидта, тоже знаменитого моряка, революционера…

Симка потянул тетю Нору дальше. Невдалеке от памятника были пришвартованы к набережной рыбачьи суда. С буквами МРС и номерами на борту. Симка догадался, что эти буквы означают «малый рыболовный сейнер». Потому что слышал не раз удалую песенку про «эмэрэс», которого «швыряет волна и туда и сюда, но это, братишки, совсем не беда». Конечно, это были не парусники, а современные «моторные посудины», но и в них виделась океанская романтика. «Рыболовы, пахари морей». Недаром над палубами были натянуты между низкими мачтами сети. Наверно, для просушки. Симке показалось даже, что от сетей пахнет селедкой, а в ячейках поблескивает чешуя.

Сейнеров было много, они стояли у гранитных причалов растянутой вереницей. А среди них попадались и другие суда: портовые катера, буксиры…

Это столпотворение рабочих судов — не туристских теплоходов, не белых пассажирских катеров, а кораблей-тружеников — рядом с парадным гранитом, каменными львами и дворцами, говорило, что Ленинград — настоящий морской город. И уже поэтому сразу он стал милым Симкиному сердцу.

Шли долго, пока набережная не уперлась в бетонный забор, за которым, судя по всему, был какой-то корабельный завод. А впереди — у другого берега — Симка различил высокие корпуса, надстройки, трубы и мачты уже совсем больших морских судов. Жаль, что нельзя было оказаться поближе.

Среди этого похожего на плавучий город столпотворения Симка увидел белую многоэтажную надстройку, которая была гораздо больше остальных. Она подымалась над высоким черным корпусом. И Симку осенило:

— Тетя Нора, смотрите! Это атомный ледокол «Ленин»! Я читал в «Пионерской правде», что его достраивают в Ленинграде! И фотография была! Такая в точности!

— Гм… не исключено… Ну, вот видишь, сколько у тебя открытий за одно утро… Куда бы нам отправиться дальше?

— Давайте обратно! Еще посмотрим на парусники!

И они пошли по набережной Лейтенанта Шмидта обратно. Тетя Нора показывала на Исаакиевский собор на другом берегу, на разные знаменитые дворцы, и Симка кивал, но взгляд его тут же снова обращался к выраставшим в небе мачтам.

А недалеко от парусников Симка увидел человека, который наверняка всё знал про корабли.

Это был моряк в расклешенных брюках, в белой форменке с синим воротником, в фуражке с крохотным козырьком и с золотыми якорями на погончиках. Наверняка старшекурсник здешнего училища!

Симка подошел к нему почти строевым шагом.

— Простите, пожалуйста! Можно вас спросить?

Курсант глянул благосклонно.

— Чего тебе, юнга?

— Вы ведь, конечно, знаете, как называется конструкция этих судов? Какого они типа?

Моряк прошелся рыжеватыми глазами по тонкошеему мальчонке, который во весь рост отразился в непросохшей на плитах лужице (и Симка опять ощутил себя смешным «пиджачком на тросточках»). Потом так же прошелся взглядом по мачтам. Пальцем шевельнул фуражку.

— Какой тип, говоришь… Морские парусники, вот и весь тип.

— Да, но… бывают же разные. Фрегаты, бригантины…