Читать книгу - "В ночь большого прилива - Владислав Крапивин"

— Извините, если я обидел вас вопросом.

— Да что вы! Идите-ка спать… господин Корнелий. Вставать придется до света.

Поднялись, когда за окнами еле брезжило. Но ребятишки выспались и держались бодро. Анда каждому дала по вчерашней лепешке и кружке молока.

Мохов не спал. Корнелий зашел к нему. Попрощались они сдержанно, почти без слов. Осталась между ними неловкая недоговоренность. «Впрочем, не все ли равно теперь?» — подумал Корнелий.

Когда он уходил, в комнату к отцу скользнул озабоченный Витька.

Скоро все, кроме Мохова и Анды, собрались в комнате с очагом (теперь не горевшим). Витька пришел последним. Он был по-прежнему озабочен или даже опечален. Однако увидел, что на него смотрят, и сделал веселое лицо.

— Кир! А где мое колесо?

— Спрятал. Скоро поезд, идти надо, зачем тебе колесо?

— Мне ни за чем. Я же говорил, прибей его на стену.

— Ва! Прибей! Уланы увидят в окошко, тогда что? Никакие экраны не помогут.

— Ну уж, не помогут, — мрачнея, буркнул Витька. — Ладно, сбереги тогда для меня. Пригодится.

— Ты когда опять придешь?

— Скоро школа, трудно будет. И папа говорит: не ходи. Но приду.

— Папа правильно говорит, — вздохнул Кир. — Вечно голову суешь куда не надо.

— А ты уговори его, чтобы вернулся, — тихо попросил Витька.

— Ва… Ты не можешь, я как уговорю?

— Вот видишь… — все так же тихо отозвался Витька. — А мне все твердят: «Не ходи, не ходи…» Ладно, пора…

Вдоль насыпи стояли мокрые от ночного дождя сорняки. У Корнелия намокли до колен брюки. Ребята тихонько ойкали. Наконец остановились. В синеватом рассветном воздухе насыпь казалась крепостным валом. Пахло сырым железом и горькими листьями. Было тревожно, словно сейчас этот вал придется брать приступом. Вот-вот заиграет горнист, проснутся в крепости вражеские солдаты…

Кажется, в самом деле где-то пропел рожок. И стал нарастать глухой гул.

— Состав, — сказал вполголоса Витька. — Сейчас подойдет… Кир, а где Анда?

— Анда пошла в Козью слободку, дело с Яковом…

Где Козья слободка, Корнелий не знал, и кто такой Яков и что за дело к нему у Анды, сейчас не имело никакого значения. Но ему было грустно и даже обидно, что Анды нет.

Товарный состав медленно и с лязгом надвигался. На фоне мутного неба пошли силуэты вагонов и цистерн. Потом потянулись открытые платформы.

Среди ребят возникло беспокойное движение.

— Подождите, — перекрывая лязг, звонко сказал Витька. — Он сейчас остановится.

В самом деле, подергавшись и погремев, состав замер. Витька первый полез через сорняки наверх. Ребята вереницей за ним. Потом — Корнелий и Кир.

Витька по железной лесенке забрался на платформу, лег животом на барьер, протянул руки.

Корнелию вдруг очень захотелось, чтобы ребята на прощанье встали в круг и сказали свое «гуси-гуси…». Но, конечно, это было нелепое и сентиментальное желание. Времени в обрез, да и как станешь на крутом откосе.

Без суеты, молчаливо и быстро ребята поднимались к Витьке. Сперва маленькие, потом старшие. Последним — Антон. Он встал рядом с Витькой, протянул вниз руку:

— Подымайтесь… Корнелий.

— Скорее. Сейчас тронемся, — сказал Витька.

Корнелий взял узкую и мокрую (хватался за траву) ладонь Антона. Подержал секунду, отпустил.

— Прощай… Прощайте, ребята. Витька позаботится о вас. Правда, Витька?

Теперь ему казалось, что это решение жило в нем давно. Еще до того, как исчез индекс. До того, как он увидел Анду. Даже до того, когда Петр дал ему значок…

— Господин Корнелий! — тонко, будто обиженный малыш, вскрикнул Антон. — Как мы одни?!

— Вы не одни. А вот Цезарь — один… Витька, береги ребят!

— Ага… — довольно беззаботно отозвался он. Состав дернулся.

— Ай, что делаешь, — быстро сказал Кир. — Зачем остался?

— Ва… — усмехнулся Корнелий. — А кому я там нужен? Поздно заново жить, не мальчик. Попробую здесь, насколько хватит…

Платформа уходила. Тонкие силуэты рук взметнулись вдруг над краем, закачались, замельтешили, как стебли на ветру. И Корнелий вскинул руку. Не удержался, сказал шепотом: