Читать книгу - "Случайному гостю - Алексей Гедеонов"

— Купил? — спросила меня бабушка, метко отправляя окурок в урну. — Ну, мой умник. Нелепей идти в гости с пустыми руками.

Мы протолкались по переходу, пересекли Марийскую площадь и как-то слишком быстро пропрыгали мимо книжного. Обычно я дефилировал около него и в нем самом не менее часа, перетекая из отдела карт в букинистический и обратно, утоляя затем воображение в очень занимательном кафетерии магазина «Булочка». Переведя дух бабушка сказала:

— Книжка к елке гарантована, руша́й^[31].

В старый город мы вошли буквально строевым шагом, разбрызгивая лужи и отплевываясь от мокрого снега, лезущего с завидным упорством в нос. Со всех балконов свешивались разномастные елки и сосенки, своими мокрыми лапами придавая заплаканному и слякотному городу совершенно нездешний вид. Из распахнутых форточек музыкальной школы вылетали, путаясь в мокром снеге, звуки «Волшебной флейты». Бабушка вздохнула.

— Моцартова совсем не умела вести дом, — сказала она. — Он умер совсем молодым от того. А она осталась с детьми. Такое.

Мы выписали кривую, неожиданно свернув с Собесской в междометия середместья. Катедра^[32] проплыла перед нами, словно миноносец. Бабушка виновато перекрестилась в сторону черных ангелов и сказала: «На обратне». Мы вновь свернули.

Через несколько минут мне показалось, что она забыла, куда мы собственно идём.

— Бабушка, — сказал я, невежливо оборвав ее рассказ о жизни Моцарта с безрукою женою. — А вы помните, куда мы собирались?

— Я, — резво ответила бабушка, — добре помню, что учила старших не перебивать…

— Извините, — буркнул я.

Бабушка милостиво кивнула. И мы продолжили обход квартала.

— Так вот, сын Моцарта — того самого, — жил тут неподалеку и преподавал музыку, ходил на шпацир на Валы. Завше боялся того гостя, что сгубил Вольфля.

— Гостя? — спросил я, семеня, словно вчерашняя французская пара, по обледенелой мостовой.

— Hostis pro hospite! — сказала бабушка значительно.

Я сумел придать себе понятливый вид.

— Ты видел, как и я, а мне до того было знание, что кое-кто идет к нам в гости… незваным, — напряженно продолжила бабушка, пересекая лужу. — Времени у нас мало, можно сказать — овшим нет, так что добрая охрана и следы сплутованые, — наша одна протекция. Такое. Мы путаем следы.

Я обернулся, следов позади действительно нас не было — темнели лужи, через мокрую мостовую опасливо перебежала большая бурая крыса. По карнизу расхаживали две нахохленные галки. На углу, возле магазина «Ранет», кого-то поджидала продрогшая девочка. Выяснилось, что нас.

— Гелика, — сказала бабушка, с материнскими нотками в голосе. — Радуйся, конечно, но так ты замёрзнешь.

На ногах у девочки были сандалии. Далее шел чёрный, грубой вязки плед, в который она куталась, поджидая нас, виднелась тоненькая шея, плотно обвитая богатым янтарным ожерельем, из-под пледа выбивалась прядь густых вьющихся волос цвета старого мёда.

— Пустое, — сказала девочка, голос у нее был хриплый. — Мне здесь холодно и летом. Сёстры просили кланяться.

— Передай сёстрам мои благодарности и поклон, ты принесла?

— Да, — сказала девочка и протянула нам плетёную корзинку с тёмно-красными яблоками. Рука, держащая корзинку, производила впечатление взятой напрокат — широкая, рабочая, покрасневшая, со вздутыми суставами и покрытая маленькими свежими багряными и зажившими белесыми шрамиками.

— Благодарю, — церемонно произнесла бабушка. — Прими, — сурово сказала она мне.

Я кашлянул и забрал корзинку, наши пальцы соприкоснулись, я заметил широкий янтарный браслет, надетый высоко на руку — ближе к локтю; девочка улыбнулась — вокруг синих глаз пробежали маленькие морщинки, мне вдруг показалось — может, это не такая уж и сопливая девчонка, какою хочет казаться. Продолжая улыбаться, она заправила прядь волос под плед, опять мелькнула рука, испещрённая шрамами.

— Тут у меня кое-что есть для вас, — сказала бабушка, роясь в своей бездонной сумке.

— Это даст и ему и вам спокой. Там я сделала припис^[33] — будьте осторожны в каплях. С этими словами она ткнула девочке в ладонь гранёный синий флакон размером с пузырёк «Шипра».

— О, — сказала девочка, лицо её полыхнуло немного хищной радостью и сразу стало старше на столетия, — мы опять обязаны тебе.

Налетел очередной порыв ветра. По площади, где мы обретались, разнеслось чуть слышное шипение.

— Пора мне, — заявила девочка, пряча флакон в глубинах своей накидки, — наверно уже ищет, он не любит, когда мы уходим, когда нас нет дома. Шипение стало явственнее. Она вздохнула… и рассыпалась прямо у нас на глазах в пыль. Когда всё рассеялось, стал виден лежащий на плитках тротуара ивовый прутик.

— Забери, — сказала бабушка. — То подарок. Видко^[34], ты ей понравился. Верейку отдай мне.

Мы отправились дальше, шлёпая по лужам. Меня распирали вопросы. Бабушка хранила молчание.

Деликатно покашляв, она пустилась в пересказ увиденного накануне в «Копернике» «Танцора Диско», клеймя «тего злодзея» всякими словами, потом сказала совершенно пустому пространству на месте Голден Рейзе^[35]: «День добрый», и укоризненно обернулась ко мне.

— Ну хоть бы кивнул.

И вот тут я не выдержал.

— Бабушка, вы мне ничего не хотите сказать? — произнес я, чувствуя, что вопросы бьются в кровь за право быть первым.

— Хочу, — сказала бабушка, — завяжи шнурок.

— Ой, я не о том, — ответил я. — Согласитесь, не каждый день кто-то рассыпается просто перед носом.

— А как же мы с Ваксой? — игриво спросила бабушка.

— Вы же не ходите зимой в сандалиях, — нашелся я и остановился завязать шнурок.

По обледеневшим, забросанным мокрыми газетами улочкам мы вышли к воротам на абсолютно пустую площадь, по её плитам скакали разъярённые галки. За воротами, словно в ином мире, раздражённо звенел трамвай, сигналили машины. Бабушка оглянулась — за нами и вокруг нас не было ни единой души, за исключением галок. Ветер швырял дождем и мокрыми газетами в памятник первопечатнику, словно знал, что тот не отмахнётся. Справа на Бернардинах хрипло звякнул колокол. Мы вошли в ворота.

Ледяная вода капала и здесь, пахло мокрым деревом. Чья-то тень мелькнула под ногами, в высоте арки завозились вспугнутые голуби, среди однообразия звуков капающей воды и юзящих возле Арсенала машин мне вдруг почудился позади глухой стук копыт по мосту, далеко-далеко заржал конь.