Читать книгу - "Пришельцы из холодильника - Дмитрий Емец"

– Какая самая большая среди известных звезд? – спросила Яичница, заглядывая вечером к нам в отсек. (Кроме хозяйства, мама отлично разбирается в астрономии и любит устраивать нам проверки.)

– Цефея! Двойная затменная переменная система, главный компонент которой в две тысячи раз больше Солнца, – не задумываясь, ответил я.

Вообще я не очень люблю хранить в своей памяти разные сведения, но к астрономии это не относится.

– Допустим, верно. А какая ближайшая к Солнцу звезда?

– Гм... Альфа Центавра. Древние называли ее Ригиль Кентаврус, что означает «нога кентавра». Расстояние до нее 4,3 светового года.

Яичница хмыкнула, заложила руки за спину и заходила по отсеку:

– Представь, что ты смотришь с Земли. Как найти Андромеду?

– Андромеда лежит к востоку от Большого Квадрата Пегаса. Она состоит из трех цепочек звезд, которые выходят из северного угла Квадрата и тянутся в сторону Персея.

– Ну, это элементарно! – фыркала Яичница. – А что самого примечательного в Андромеде?

– В ней много примечательного. Но ты, наверное, имеешь в виду галактику М 31, которую еще называют Туманностью Андромеды. Расстояние до Туманности немного более двух миллионов световых лет, а ее диаметр около ста двадцати тысяч световых лет. Ну как, правильно?

– Ну ладно, на троечку справился. Завтра еще продолжим, – удовлетворилась наконец Яичница.

– Почему на троечку? – возмутился я.

– А вот почему. Про Альфу Центавра ты не сказал, что это визуальная тройная звезда. Ярчайший ее компонент по массе и спектру похож на Солнце. Причем к Земле ближе всего третий, самый слабый компонент – Проксима. Это вспыхивающий маломассивный красный карлик... Да ладно, я не об этом хотела с вами поговорить. Вы с Пельменем не посидите вечером с Дискеткой?

Так вот, оказывается, зачем мама затеяла эту проверку по астрономии! Ну да ладно. Когда Яичница просит, ей трудно отказать. Итак, мы с Пельменем оказались в детской. У взрослых в рубке был какой-то важный совет, на который нас не пригласили. Пельмень, чтобы не скучать, захватил с собой шлем – симулятор звездных войн и неплохо проводил время. Судя по раздававшемуся из шлема гоготу, он выставил себе бесконечную жизнь и теперь одерживал над неприятельскими флотилиями победу за победой.

Я тоже с удовольствием поиграл бы в звездные войны, но выпрашивать у Пельменя шлем мне не хотелось. Вместо этого я ходил за Дискеткой и наблюдал, как она безуспешно пытается навести в детской порядок. Дискетка отлично прожила бы и без порядка, но мама строго-настрого велела ей хотя бы немного разобрать свои игрушки.

– Я гландиозная балдачница! – гордо рассуждала Дискетка, озирая разбросанные по полу магнитокубики, дистанционно управляемые модели, кукольные домики, ненастоящие бластеры и многое другое.

Огромная куча игрушек, скопившаяся еще с нашего с Пельменем детства, громоздилась по всей комнате, оставляя свободной только узенькую тропинку, ведущую от двери к Дискеткиной кровати. Я, успевший уже отвыкнуть от детской, был удивлен, как в этой куче можно еще находить нужные вещи.

– Как ты узнаешь, где что лежит? – спросил я сестру.

– Заплосто! Дазе с заклытыми глазами! – с гордостью ответила она.

– Проверим? – предложил я.

– Пловелим!!! – сразу согласилась Дискетка.

Я завязал ей глаза, и она стала по моей просьбе доставать из кучи то семицветный мяч, то радиоуправляемый звездный крейсер, то говорящих игрушечных роботов.

– Знаешь, как я все нахозу? По сагам! – не выдержала наконец Дискетка. – Подхозу к двели и считаю саги. Тли шага впелед и влево – модели, четыле шага и вплаво – кубики. Тепель ты понимаес, что если я послусаюсь маму и наведу здесь полядок, то ничего узе не обналузу? И это космално!

Доказав себе самой, что уборка не обязательна, Дискетка ограничилась тем, что зашвырнула под кровать две-три поломанные машинки, сократив таким образом кучу всего на сотую долю процента. Затем, забравшись на верхний ярус кровати, на котором спал когда-то я, Дискетка принялась пространно рассуждать, что если бы существовал король Карл Сотый, то он унаследовал бы вещи предыдущих девяноста девяти Карлов, и это было бы здорово.

От нечего делать я отыскал в куче игрушек модель первого русского спутника и, с гордостью подумав, что первыми в космосе были все-таки мы, русские, стал запускать его по отсеку. Для того чтобы вращаться по орбите, спутнику необходимо было указать некий неподвижный предмет, и я выбрал голову старшего братца. Тот, ничего не подозревая, продолжал играть в свои звездные войны, а мы с Дискеткой покатывались со смеху, глядя, как вокруг его головы описывает круги наш спутник.

Внезапно в отсеке погасло освещение, и Дискетка испуганно вскрикнула. Поняв, что Морж взялся за ремонт двигателя и теперь нам долго придется сидеть без света, я включил небольшой ночник, имевший автономное питание.