Читать книгу - "Наследство заморской тетушки - Елена Артамонова"

Аккуратные коттеджики, идеально подстриженные газоны, буйно цветущие деревья делали улицы похожими на картинку из глянцевого журнала. Маленький городок на Западном побережье США радовал взоры заезжавших сюда туристов, и только сами обитатели коттеджей знали, сколько сил и труда пришлось им потратить для того, чтобы добиться этого показного благополучия. Но сегодня под крышей одного из респектабельных жилищ царила подлинная, всепоглощающая радость. Очень пожилая, однако поддерживающая себя в хорошей форме женщина едва не пританцовывала на месте, держа в руках драгоценный конверт с адресом на русском языке.

Получив письмо из России, Ирина была несказанно счастлива.

— Жив! Нашелся! — только и повторяла она, в возбуждении прохаживаясь по комнатам своего уютного домика. — Жив!!!

Наследство заморской тетушки

Эти радостные мысли переполняли все ее существо, давали силы, словно возвращая молодость. К письму была приложена фотография, которую старушка рассматривала вновь и вновь, надев на нос очки с толстыми стеклами. «Вылитый Петр, — радовалась Ирина. — И взгляд тот же, и даже прическа».

Но когда первая радость прошла, в душу американской тетушки начали закрадываться подозрения. Почему Коленька прислал ей старый снимок, на котором он был таким молодым? Неужели у него не нашлось более поздней фотографии? Старая женщина снова и снова перечитывала письмо, но чем больше его читала, тем больше возникало сомнений: а Коленька ли это? Ее настораживало то положение, которое занял ее племянник. Как мог умный, энергичный мальчик смириться с участью всю жизнь махать метлой и даже не пытаться что–то изменить? Не такими были его родители — Ирина об этом отлично помнила. И потом, почему нет семьи, он что, одинок? Коленька был красивым, веселым и подвижным ребенком — черноглазым, с милой улыбкой и ямочками на щеках. Петр говорил про него: «Будущий сердцеед — весь в меня» и смеялся. В общем–то, Петр был прав — у девушек он всегда пользовался успехом, и Анна даже ревновала его. Поэтому Ирине трудно было представить племянника в роли отшельника. И, наконец, эта история с другой фамилией: вроде бы Коленька все объяснил, но все же Ирина задумалась.

— А вот что мы сейчас сделаем, — вслух произнесла она и довольно потерла руки. — Есть способ все проверить.

Ирина села за стол и начала писать. В письме племяннику тетушка попросила его прислать семейную фотографию, которую они вместе с ним спрятали в тайнике перед приходом немцев.

«Ты помнишь, Коленька, как мы с тобой положили эту фотографию в наш потайной шкафчик рядом с печкой ?Иты обещал хранить тайну ? Такие вещи не забываются всю жизнь, и ты, думаю, это запомнил. Тайник никто не мог найти, потому что он совсем не заметен. Так что фотография, скорее всего, и сейчас там, а мне она была бы так дорога. Пришли ее, если сможешь, ведь для тебя это не составит никакого труда».

Попросив горничную опустить письмо, Ирина легко поднялась с кресла и вышла на террасу. Удивительно, но так легко она давно не передвигалась. Как будто груз прожитых лет свалился с нее, и она снова только начинала жить. Пышные кусты цветущих растений распространяли вокруг нежный аромат, но, вдыхая этот запах и глядя на райскую красоту вокруг, Ирина вспоминала другой воздух, пропитанный запахом сосен, окружающих их дачу, лучше которого не было нигде, и ей безудержно захотелось туда, в свою молодость, на свою Родину. Она вернулась в дом и позвонила своему нотариусу:

— Александр, я еду в Россию. Вы сможете сопровождать меня?

Ирина привыкла рано ложиться спать, но в этот вечер задержалась, разговаривая с человеком, которого считала своим другом и советчиком. Возможно, симпатия к своему нотариусу возникла у нее потому, что Алекс, как и она, был русским, хотя и имел американское гражданство. Родители Александра переехали в Соединенные Штаты лет двадцать назад, но помнили о своих корнях и добились того, что их дети прекрасно владели родным языком. Впрочем, старшему из них — Саше — это было совсем несложно, ведь он покинул страну уже взрослым семнадцатилетним парнем и по–прежнему поддерживал связь со своими друзьями, оставшимися по ту сторону океана.

— Вопреки всему я верила, что однажды получу ответ на свои письма. И вот, оказывается, Коленька жив, здоров: почему только я не додумалась раньше написать в Сосновку?

Довольно молодой, но уже здорово располневший мужчина молчал, задумчиво вертя в ру-

Елена Артамонова

ках письмо из России. Выражение лица Александра было очень и очень серьезным, словно в этот самый момент он решал важнейшую проблему. Похоже, так оно и было — только он, прекрасно осведомленный о всех делах Ирины человек, мог подсказать ей, как поступить в возникшей ситуации.

— Я так обрадовалась, получив эту весточку, что готова была петь от счастья, — продолжала рассказывать Ирина, — но потом у меня возникли сомнения: что, если это не Коленька, а самозванец, позарившийся на богатое наследство? Порой меня так тяготят деньги, оставшиеся после мужа! Плохо быть богатой, если некому передать нажитое. Помните, Александр, как в прошлом году меня пыталась обмануть нахальная девочка, назвавшаяся внучатой племянницей по линии мужа? Я полюбила ее, как родную, а потом застала за тем, что она пыталась подобрать ключи к сейфу.

— Помню.

— Вдруг и этот человек из России поступит так же вероломно и бесчестно?

— Не исключено. С подобным мошенничеством приходится сталкиваться довольно часто.

Александр снова достал из конверта фотографию, долго рассматривал ее, поднеся к настольной лампе.

— Что же мне делать, Алекс?!

— Прежде всего не стоит торопиться. Все выглядит довольно подозрительно. Думаю, мне самому надо заняться вашим делом, навести справки об этом Зябликове–Соколове, получше узнать его биографию.

— Я буду вам так благодарна!

— Это моя работа.

Нотариус уже собирался откланяться, но старушке не хотелось оставаться одной — она так хотела поговорить с кем–то о пропавшей семье, о Коленьке, о своем прошлом.

— Вы думаете, что я излишне доверчива, Александр? Это не так: знаете, я тоже придумала способ проверить, правду или нет пишет этот человек.

— Вот как? — на сытом лице Алекса промелькнуло удивление. На самом деле он действительно считал свою клиентку очень доверчивым и импульсивным человеком. — И каким же образом?