Читать книгу - "Рыжее знамя упрямства - Владислав Крапивин"

Лоська монетами заинтересовался всерьез. Долго вертел, чуть не обнюхивал. Разглядывал сквозь стеклянный глобус. Опять сказал:

— Хорошо, что океанов больше, чем суши, верно?

Покачал одну монетку на ладони, будто пробовал на вес.

— Увесистая. Будто и правда целый фунт… Женя, а почему у английских денег такое название?

— Потому что “фунт стерлингов”. Это связано с какой-то мерой серебра.

— Но эти-то не серебряные?

— Нет. Если я правильно перевела, то они из никеля, а снаружи латунное покрытие… Но были в точности такие же из серебра, три тысячи штук. Специально для коллекционеров. А двести штук даже из золота…

— И тоже один фунт стерлингов?!

— Да это же просто так, для видимости! А продавали-то, наверно, за сумасшедшую цену…

Лоська хихикнул:

— Жень, а вдруг эти тоже золотые? Смотри, как блестят.

Я сказала поучительно:

— Не все золото, что блестит.

Он хихикнул опять:

— А давай распилим одну? Как Шура Балаганов гирю пилил…

— Лоська, до чего же ты начитанная личность! — восхитилась я. — Если бы еще не был такой обормот…

Он вдруг насупился:

— А я и не читал про это. Папа рассказывал. У него “Золотой теленок” любимая книжка была…

Он впервые сказал не “отец”, а папа. И вдруг показался мне беззащитным, как дошкольник.

— Лоська, писем больше не было?

— Не было… — Он двигал монетки по столу, как шашки по игральной доске. И вдруг сказал тихонько совсем не детские слова: — Все деньги взять бы да сжечь. И оставить только вот такие, для коллекций… Эти гады, что на мерседесе, сунули кому надо несколько тысяч баксов, и сделался невиноватый виноватым. Из-за бумажек…

Я не знала, что сказать. Стало так… будто за окнами снег пошел. К счастью, затрещал телефон.

— Лоська, извини…

Позвонил дядя Костя. Спросил, надо ли переплетать листы с копиями страниц.

— Ой, дядя Костя, я не знаю… Наверно, и без того хлопот много…

— Не много, если не нужен твердый переплет.

— Да хоть какой!

— Принято. Отбой…

На работе он всегда такой немногословный. Наверно, армейская привычка.

Когда я вернулась из прихожей, Лоська раскладывал монеты в одну линию. Глянул через плечо.

— А почему их только пять? Когда шли, ты сказала, что шесть…

Я вдруг смутилась (вот дура-то!). Покашляла и рассказала Лоське про книгу, про Пашку Капитанова. Ну и про “залог”…

Мне показалось, что он вдруг надулся. Не хватало еще “таких” проблем!

— Лось, ты чего?

— Я? — И эти его марсианские глазища. — Ничего… А чего “чего”?

И я поняла: решать надо сразу.

— Дурень! Я же ему на время дала. А тебе подарю насовсем. Выбирай любую.

Он глянул недоверчиво. На меня, на монеты, опять на меня…

— У тебя же коллекция разрушится.

— Ну и что?.. Да не разрушится она! Как разрушится, если монета будет у друга?

Вот так я впервые сказала ему, что мы друзья. Он слегка сморщился, пошевелил носом-картошкой, улыбнулся. Но сразу опять насупился:

— Тогда ты и Люке подари. А то нечестно будет. Она ведь… тоже…

Вот такая справедливая личность.

— Подарю и Люке. Только она кораблями не интересуется ни капельки.

— Разве в этом дело, — сказал он серьезно. Даже строго.

Понятно было, что не в этом.

— Выбирай.

— Да мне все равно. — Он зажмурился и ткнул пальцем наугад.

— Ого… Это гафельная шхуна “Тиклер”. Построена на острове Джерси в тысяча восемьсот пятьдесят восьмом году, водоизмещение девяносто три тонны… Небольшая, но красивая, верно?

— Да… А что такое “тиклер”?

— Понимаешь, у англичан такой язык… каждое слово может означать кучу вещей. Я в словаре прочитала: это и “трудная задача”, и “щекочущее перышко” и много еще всякого разного… Здесь, наверно, лучше всего “Перышко”. Летит под ветром, щекочет волны…

Лоська кивнул, но потом сказал взрослым тоном:

— Что общего между трудной задачей и щекочущим перышком?

— Потому что трудная задача это щекотливый вопрос.

— Логично, — отозвался он совсем уже как профессор. Но вовсе не по-профессорски изогнул руку и помусоленным пальцем начал тереть локоть, перемазанный не то сажей, не то черной землей.

— А еще, — сообщила я, — “тиклер” означает “прут для воспитательных целей”. Для мальчишек, которые не умываются.