Читать книгу - "В ночь большого прилива - Владислав Крапивин"

— Ч-черт, не найду… Помоги-ка отодвинуть эту бандуру. — Он взялся за край тяжелой казенной кровати.

Инспектор Мук, нерешительно дыша, нагнулся и ухватился рядом, справа.

— Раз-два… — сказал Корнелий. Альбин послушно потянул. Корнелий выпрямился и кулаком с зажатым ключом ударил его по затылку. Со всей силой своего скрученного отчаяния.

Инспектор Мук молча упал лицом на одеяло.

Корнелий вышел в коридор, старательно задвинул на кованой двери старинный засов. Ровным шагом прошел через двор. Сердце не колотилось, а как-то всхлипывало. Но он неторопливо шагнул в проходную. Сказал молодому, с круглыми щеками улану:

— Ну, как служба?

Тот криво зевнул: скучища, мол.

— Альбин… то есть инспектор Мук велел пока не тревожить его никакими звонками. А как приедет комиссия, позвоните.

— Понял, — опять зевнул улан.

Корнелий взял со стола стакан, отколупнул крошку. Из обшарпанного сифона плеснул на дно шипучей струйкой, пополоскал, вытряхнул брызги в открытую дверь. Налил полстакана, выпил.

— Да, кстати. Там привезли заключенного, сидит в третьей камере. Он буйный. Если услышите, что орет и барабанит, не обращайте внимания.

Улан проявил некоторый интерес:

— А откуда он взялся? Вроде никого не проводили тут.

— Через школу провели, по внутреннему. Случай особый, он симулирует шизика. Запомни!

— Лады.

— Да не «лады», а «слушаюсь», — лениво сказал Корнелий. — Все-таки с муниципальным советником говоришь, а не с тещей. Ну, черт с тобой, сиди.

Он вышел на улицу, неспешно дошагал до угла, а там, огибая территорию тюрьмы, почти бегом — к школьной проходной. Улан здесь был пожилой, усатый. Снисходительно-почтительный.

— Инспектор Мук не появлялся? — бросил Корнелий.

— Появлялись. Вас искали. Очень они взъерошенные какие-то…

— Будешь взъерошенным! Всех детей зачем-то срочно вызывают в школьный сектор муниципалитета. Только в отпуск собрался, а тут… чиновники чертовы.

Улан сочувственно покивал.

Ребята во дворе стояли у достроенного балагана. Видимо, они давно и с тревогой ждали Корнелия.

— Антон! Бегом ко мне!

И откуда только такое командирство в тоне? Прямо штатт-капрал Дуго Лобман.

Антон подлетел, встал прямо. В глазах: «Что случилось?»

— Всем ребятам переодеться в школьное. Сейчас идем на прогулку. Без вопросов. Это важно и срочно. По дороге объясню.

— Хорошо, господин Корнелий. Только Цезарь, наверно, не захочет переодеваться.

— Пусть. Лишь бы все выглядели прилично…

Ребята убежали в дом. Кроме Цезаря. Цезарь подошел и сказал тихо, но со скрытым вызовом:

— Вы, конечно, не позвонили.

— Не было возможности. И не было смысла. Я объясню… Возьми с собой курточку, мы уходим надолго.

Цезарь молча ушел к балагану, поднял с земли «гусарку». Издалека бросал взгляды на Корнелия. Маленький, обиженный. Упрямый…

А время шло. Корнелий смотрел на часы, плотно сидящие на запястье пониже белых точек — следов индексной прививки. Крупные зеленые цифры менялись, отмеряя секунды и минуты. А ребят все не было…

«Что они возятся, как старые паралитики!..»

«Не трепыхайся, всего три минуты прошло…»

«Интересно, когда очнется и примется орать и колотить в железо Альбин?.. Надеюсь, я не угробил его…»

«Боже ж ты мой, а до появления той самой щели в храме уже меньше часа…»

— Цезарь, будь добр, сбегай, поторопи ребят. А, вот они!

Мальчики и девочки стали шеренгой — аккуратные, молчаливые. Корнелий вереницей вывел их через проходную (Цезарь — позади всех). Небрежно сказал улану:

— Вернемся, вероятно, к ужину.

Пока видна была проходная, шли неторопливо, парами. Когда свернули в переулок у запертой лавки, Корнелий не выдержал:

— Живей, ребята, живей! Нас могут догнать!

— Быстро… — вполголоса скомандовал Антон, и все ускорили шаг. Почти побежали. Никто ничего не спросил, только Цезарь глянул сердито и недоуменно.

Тата с забинтованной ногой захромала, Корнелий подхватил ее на руки. Справа потянулась решетка глухого парка. В одном месте кованые узоры были выломаны. Корнелий сообразил, что, если не огибать парк, а пересечь его, можно сэкономить минут пять и выйти прямо на улицу, что ведет к оврагу.

— Антон, давай туда, в сад!

В тени векового ясеня они остановились, чтобы передохнуть. И тогда звонко и враждебно Цезарь спросил:

— Куда мы идем?! Почему вы не говорите?!

— На Луга… — выдохнул Корнелий.

Они сбились кучкой. Приоткрытые рты, распахнутые глаза. Тата замерла у него на руках.

— На Луга… Есть способ. Есть дорога. Это будет скоро. Надо спешить. Это не сказка, ребята!

Видимо, они поверили. Сразу. А если кто-то и не поверил, привычка к послушанию сделала свое. Молчали, ждали. И вдруг Тышка сказала протяжно и тонко:

— Ой, а я синее платье не взяла. И куклу Анну.

«Они ничего не взяли в дорогу! Я — дурак… А что надо было взять? Как их там встретят, кто нас примет? Ничего не знаю. Теперь не до того…»

— Там все есть, ребята! Там же — Луга. Там все люди живут без индексов и никто никого не обижает!

«Ты уверен?.. Ладно, хуже не будет…»

Цезарь мягко отступил на несколько шагов, к зарослям бузины. И сказал оттуда:

— Тогда прощайте. Я пошел.

— Куда? — метнулся Корнелий. Хотел опустить Тату, но замер. Понял: при лишнем его движении Цезарь рванется прочь без слов.

— Как это куда? Искать маму и папу, — ответил Цезарь. Чуть удивленно и без враждебности. — Не могу же я их оставить.

«Я действительно идиот! Даже не подумал об этом…»

— Но где ты их найдешь? Тебя схватят, вот и все!

— Не такой уж я глупый!

— Куда ты пойдешь?

— Сначала домой. А если там никого нет — к папиным друзьям.

— Ты пойми, что с минуты на минуту в тюрьме подымут тревогу! Тебя, как зайчонка…

— Без индекса-то? Фиг им! — У Цезаря прозвучала сердито-озорная, истинно мальчишечья интонация.

— Ты мог бы уйти с нами, а потом вернуться, — неуверенно сказал Корнелий.

Цезарь глянул печально и снисходительно:

— Зачем? Вы спасаете себя, у вас здесь никого нет. А у меня мама и папа. Вы идите…

Корнелий поймал на себе пристальный взгляд Антона: «А ведь Цезарь прав…»