Читать книгу - "Стража Лопухастых островов - Владислав Крапивин"

Сумрак стал реже. Сделался серовато-зеленым. Тихо клубился. Сквозь клубы и медленные завихрения проступали колеса. Да, множество колес. Они были всюду и — самые-самые разные. Одни — размером с донышко стакана, с блюдце, с тарелку; другие — с колесо грузовика, с круглый стол; а еще — с гребные колеса «Богатыря», с музейные куранты, с цирковую арену. Чем дальше, тем громаднее. Васе даже почудилось, что в дальней дали, за слоями редеющего тумана выгибаются под самое небо совсем уже гигантские дуги — очевидно это были части колес невероятного размера.

Но сначала Вася не приглядывался. По правде говоря, не очень-то было интересно. Было стыдно — за свой недавний страх на проволоке. Как он перетрусил, как чуть не оскандалился при всем народе! И при Сереже. И при Юленьке…

«Ну?» — насупленно сказал Вася.

«Что?» — без особой ласки откликнулось Колесо.

«Вот и я говорю: что? Что дальше-то? Куда нас занесло?»

«А ты погляди вокруг, может, поймешь…»

Вася пооглядывался, но не понял. Разглядел только еще больше колес, чем в первый момент. Некоторые висели в воздухе сами по себе, другие были сцеплены друг с дружкой зубчиками, приводными ремнями, всякими шатунами и кривыми рычагами. Одни резво вертелись, другие нехотя поворачивались, а были и такие, что казались неподвижными. А еще Вася услышал звуки похожие на шелест стрекозиных крыльев и тихую трескотнею кузнечиков. Наверно, это стрекотали и часто тикали крохотные медные шестеренки, которые заполняли собой почти весь воздух в промежутках среди более крупными колесами. Они крутились очень быстро и поблескивали. Да, поблескивали, потому что сквозь расползавшийся туман пробились лучи. Они были неяркие, словно отраженные от стен, однако сделалось теперь похоже на утро.

За шелестом и стрекотом слышались более «солидные» звуки — урчание и пощелкивание более крупных шестеренок, шорох ремней, шуршание подшипников. А совсем в отдалении — рокот и шевеление непостижимо громадных механизмов. Но все это очень и очень негромко, еле слышно.

Кроме звуков ощутил Вася запахи. Пахло кисловатой медью — словно из потрохов старого будильника. Пахло оплавленной изоляцией. А еще — ацетоном. Точнее, клеем, на которым собирают пластмассовые модели (Вася склеивал им старинный самолетик). Какие-то слишком «технические» запахи. Впрочем, они, как и звуки, были едва различимы.

«Сообразил в конце концов?» — сухо поинтересовалось Колесо.

«Нет…»

«Вообще-то мне казалось, что ты умнее…»

«Не понимаю, почему ты сердишься», — примирительно сказал Вася.

Колесо, кажется, слегка смутилось.

«Не очень-то я и сержусь. Просто обидно…»

«Что тебе обидно?»

«То, что ты… вот так… будто я ни на что не гожусь. Перестал мне верить».

«Ты что?! С оси съехало?!» — жалобно возмутился Вася.

«Сам ты съехал… Задергался на проволоке, как тот теленок из стихов: ох-ох, доска кончается, сейчас я упаду!.. Неужели думал, что я тебя не удержу?»

Вася честно сказал:

«Я про тебя тогда вообще не думал. Увидел, сколько людей вокруг и какая высотища, вот и растерялся… »

«Вот и плохо. Надо было думать про меня, а не про ту девчонку на велосипеде. Тогда бы ничего не случилось».

«Я про нее не думал вот ни столечко!»

«Врешь…»

«Вру, — понял Вася. — Мне же показалось, что она смотрит из-за кулис».

И он соврал дальше, стараясь быть правдоподобным:

«Я даже и не про нее, а про ее скрипку думал. Музыка понравилась вот и все…»

«Из-за них всегда одни неприятности… — не оставляло свою тему Колесо. И вдруг срифмовало: