Читать книгу - "Лесные тайнички - Николай Сладков"

Давно я дознавался: почему зябликов зябликами зовут?

Ну славка-черноголовка – понятно: у сам-чика беретик чёрный на голове.

Зарянка – тоже ясно: поёт всегда на заре и нагрудничек у неё цвета зари.

Овсянка – тоже: на дорогах всю зиму овёс подбирает.

А вот почему зяблик – зяблик?

Зяблики ведь совсем не зяблики. Весной прилетают как только снег сойдёт, осенью часто до нового снега задерживаются. А бывает, кое-где и зимуют, если корм есть.

И всё-таки назвали вот зяблика зябликом!

Этим летом я, кажется, эту загадку разгадал.

Шёл я по лесной тропинке, слышу – зяблик гремит! Здорово поёт: головку запрокинул, клюв разинул, на горлышке пёрышки дрожат – будто он горло водой полощет. И песенка из клюва так и брызжет: «витт-ти-ти-ти, ви-чу!» Даже хвостик трясётся!

И тут вдруг тучка наплыла на солнце: накрыла лес тень. И зяблик сразу сник. Нахохлился, насупился, нос повесил. Сидит недовольный и уныло так произносит: «тр-р-р-р-рю, тр-р-р-рю!» Будто у него от холода «зуб на зуб» не попадает, этаким дрожащим голоском: «тр-рю-ю!»

Кто такого увидит, сразу подумает: «Ишь зяблик какой! Чуть солнце за тучку, а он уже и нахохлился, задрожал!»

Вот почему зяблик стал зябликом!

У всех у них такая повадка: солнце за тучу – зяблики за своё «трю».

И ведь не от холода: зимой-то и похолоднее бывает.

Разные на этот счёт есть догадки. Кто говорит – у гнезда беспокоится, кто – перед дождём так кричит. А по-моему, недоволен он, что солнце спряталось. Скучно ему без солнца. Не поётся! Вот он и брюзжит.

Впрочем, может, и я ошибаюсь. Разузнайте-ка лучше сами. Не всё же вам готовенькое в рот класть!

Почему всё же зяблика так зовут?

Смысл названия «зяблик» в том и состоит, что птица прилетает ранней весной и «зябнет». Ведь в лесу ещё лежит снег и по ночам крепок морозец. Зяблик «зябнет», но всё равно поёт.

А какие названия ещё птицам не подходят?

Случается, что название вообще не соответствует ни облику, ни повадкам птицы. Например, каменного рябчика назвали дикушей. Птица, наоборот, крайне доверчива и не пуглива. Ошибка вышла.

Каменный рябчик

Приёмыш

Отстал птенец от своих, остался в лесу один – слабый и неумелый. Один аппетит хоть куда.

Раньше от мягкой гусенички нос отворачивал, а теперь и колючему жуку бы рад. По вечерам, бывало, все садились рядком, крылышко к крылышку, весело и тепло. А сейчас один, страшно и холодно.

Зовёшь – не отзываются, кричишь – молчат. Вон сколько птиц в лесу, а ты как в пустыне.

Но повезло сироте: увязался он за семьёй славок. С куста на куст с ними перепорхнул и стал своим. Пискнул – ответили. Рот разинул – сунули в рот.

Стал он у славкиных детей вроде няньки. Чуть холодно – они к нему. Сядут рядком – всем тепло. Старым-то славкам с малышами возиться некогда: едва успевают для них корм добывать.

Так и стал приёмыш жить. Совсем другое дело теперь. Не только жук – и гусеничка перепадает. Спит со всеми, крылышко к крылышку. Крикнет – ответят, позовёт – отзовутся. Не то что один в лесу.

Сытно, тепло и весело. Клюв твердеет, крылья растут.

Чего ещё птенцу надо?

Неужели птицы так легко принимают в свою семью чужих птенцов?

Славки – очень «отзывчивые» и сердобольные родители. Именно их гнёзда кукушки наиболее часто «награждают» яйцами-подкидышами. Славки старательно выкармливают ненасытного кукушонка. Описываемый автором случай вполне мог иметь место.

Как медведь сам себя напугал

Вошёл в тёмный лес медведь – хрустнула под тяжёлой лапой валежина. Испугалась белка на ёлке – выронила из лапок шишку.

Упала шишка – угодила зайцу в лоб.

Сорвался заяц с лёжки – помчался в гущину.

На тетеревиный выводок наскочил – переполошил всех до смерти.

Сойку из-под кустов выпугнул. Сороке на глаза попался – та крик подняла на весь лес.

У лосей уши чуткие, слышат: сорока стрекочет! Не иначе – охотников видит.

Пошли лоси по лесу кусты ломать!

Журавлей на болоте вспугнули – те закурлыкали. Кроншнепы закружили, засвистели уныло.

Остановился медведь, насторожил уши.

Недоброе творится в лесу: белка стрекочет, сорока и сойка трещат, лоси кусты ломают, болотные птицы кричат тревожно. И позади кто-то топочет!