Читать книгу - "Примерные девочки - Графиня де Сегюр"

– Вот и я! – провозгласила госпожа Фичини, вылезая из коляски и демонстрируя толстую ногу, обутую в атласные полусапожки под цвет платью и с кружевными бантиками. – Вот и я с Соней, как святой Рох[8]со своей собакой.

Вслед за ней показалась и Соня, сначала заслоненная мачехиным платьем, но вовсе не нарядная: на ней было толстое белое коленкоровое[9]платье рубашечкой, подвязанное белым пояском. Девочка напряженно сложила ручки на животе.

– Сделай реверанс, – приказала ей госпожа Фичини. – Пониже! Я плачу танцмейстеру по десять франков за урок, чтобы он учил тебя кланяться, ходить и хорошо держаться. Что за глупая манера складывать руки на животе!

– Здравствуй, Сонечка, – сказала госпожа де Флервиль, – беги к детям. Как вы нарядны сегодня, – обратилась она к госпоже Фичини, чтобы та позабыла о падчерице. – Мы все так просто одеты, и вы, право, напрасно трудились.

– О, тут труда никакого нет. Надо же таскать старые платья в деревне.

И госпожа Фичини хотела сесть на кресло возле госпожи де Розбур, но платье было так широко, а юбки так туго накрахмалены, что кресло отодвинулось назад, и госпожа Фичини очутилась на полу.

Все прыснули со смеху. И невозможно было удержаться, видя, как юбки растопырились и обнаружили две толстые ноги, одной госпожа Фичини дрыгала, а другая лежала неподвижно, точно тумба.

Госпожа де Флервиль, видя, как растянулась госпожа Фичини, удержалась кое-как от смеха и подошла, чтобы поднять толстуху, но все ее усилия не помогли, пришлось позвать на помощь двух соседей.

Втроем они насилу подняли госпожу Фичини, она раскраснелась, сердилась не столько на то, что упала, сколько на общий хохот, и жаловалась, что вывихнула ногу.

Соня благоразумно отошла в сторону, пока дамы помогали ее мачехе. Когда все утихло и пришло в порядок, она потихоньку попросила Камилу выйти в другую комнату.

– Куда ты хочешь идти? – удивилась Камила. – Мы сейчас будем обедать.

Соня вместо ответа отняла руки от живота – оказалось, она прикрывала ими огромное пятно от кофе.

– Я хочу отмыть это, – тихонько проговорила она.

– Как тебе удалось так перепачкаться в коляске? – так же тихо спросила Камила.

– Это не в коляске, а утром за завтраком. Я опрокинула на себя чашку кофе.

– Отчего же ты не переменила платье?

– Маменька не позволила. С тех пор как я свалилась в прудик, она мне велела носить такие платья рубашечкой, и чтобы я носила их три дня.

– Няня должна бы заметить это пятно и погладить тебе платье.

– Маменька запретила, и няня не смеет.

Камила потихоньку подозвала Мадлен и Маргариту, все четверо вышли. Они побежали в свою комнату, там Мадлен взяла воду, Маргарита – мыло, и стали мыть, тереть, пока пятно не исчезло. Но теперь платье было мокрым, и Соня прикладывала к мокрому месту руки, пока оно совсем не просохло.

Затем дети спустились в столовую, там как раз в это время садились за стол. Госпожа Фичини немного прихрамывала, она была довольна общим вниманием к ее ноге и оставила в покое Соню, которая, пользуясь этим случаем, ела за четверых.

После обеда все общество пошло гулять. Пошли в сад, госпожа де Флервиль показала новый сорт груш, очень больших, отличного вкуса. Дерево было еще молодое, и на нем было всего четыре груши.

– Через неделю они еще подрастут и полностью созреют, – сказала госпожа де Флервиль. – Тогда, господа, милости просим попробовать.

Приглашение было принято, гости пошли дальше, осматривая плодовые деревья и цветы.

Соня шла сзади с Камилой, Мадлен и Маргаритой. Вкусные груши соблазняли ее, ей очень хотелось их попробовать. Вот только как это устроить? Все увидят!

«Надо отстать от остальных! – подумала она. – Но как отделаться от Камилы, Мадлен и Маргариты? Они никогда не оставляют меня одну».

И тут Соня почувствовала, что у нее развязалась подвязка. Отлично! Вот и предлог!

И, остановившись возле соблазнительной груши, она стала поправлять подвязку, украдкой поглядывая на остальных девочек.

– Что ты делаешь? – спросила Камила, вернувшись за подругой.

– Поправляю подвязку, развязалась.

– Хочешь, я помогу тебе?

– Нет, нет, не надо, я лучше сама поправлю.

– Тогда я подожду тебя.

– Не нужно, ступай, пожалуйста. Ты мне мешаешь! – нетерпеливо проговорила Соня.

Камила удивилась ее раздражительности и пошла к Мадлен и Маргарите. Не успела она отойти, как Соня протянула руку, схватила грушу, сорвала ее и положила в карман. Потом она сорвала и вторую грушу, но тут Камила повернулась и увидела, как Соня быстро спрятала что-то в карман. Послушной и честной Камиле даже в голову не пришло, что у нее на глазах был совершен дурной поступок.

– Что это ты делаешь, Соня? Что ты спрятала в карман? И отчего покраснела? – смеясь спросила Камила.

– Ничего я не делала, ничего не прятала и вовсе не думала краснеть, – нахмурилась Соня.

– Не думала краснеть? – рассмеялась Камила. – Да ты пунцовая, как вишня! Мадлен, Маргарита, поглядите на Соню. Она говорит, что не покраснела.

– Ты сама не знаешь, что говоришь. И хочешь меня раззадорить, чтобы мне потом досталось от мачехи. Поэтому кричишь как можно громче, что я покраснела. Это нехорошо с твоей стороны.

– Соня, милая Соня, да что с тобой? – изумилась Камила. – Я вовсе не хочу тебя раззадорить, а еще меньше желаю, чтобы тебе досталось. Если я обидела тебя, прости меня.

И добрая Камила подбежала, чтобы поцеловать Соню. Подойдя вплотную, она почувствовала, что наткнулась на что-то толстое и твердое. Девочка опустила глаза, увидела, что у Сони раздулся карман, невольно дотронулась до него рукой, ощупала груши, взглянула на дерево и все поняла.

– Ах, Соня, Соня, – с упреком сказала она, – ты дурно, очень дурно поступила!

– Оставь меня в покое, шпионка! – вспыхнула Соня. – Ты не имеешь права делать мне выговоры, оставь меня и не вздумай наябедничать на меня.

– Я никогда не ябедничаю, Соня. Но оставаться с тобой не хочу, у тебя полон карман ворованных груш!

Соня от злости чуть не ударила Камилу, как вспомнила, что на шум прибегут все и поймают ее с ворованными грушами. Она опустила уже занесенную руку, отвернулась от Камилы и выбежала через калитку из огорода, чтобы спрятаться в чаще и потихоньку съесть украденое.