Читать книгу - "Сбытчик. Плата за шантаж. Топор - Эван Хантер"

— Я не понимаю, в чем разница?

— Дело в том, что если больного госпитализируют по решению судебного органа, это означает, что он не может вернуться в общество, пока директор больницы не даст разрешения на выписку.

— Ив этом случае ее дело должно было слушаться в суде?

— Только если бы было выдвинуто уголовное обвинение. Я не думаю, что здесь было нечто подобное. — Он сверился с историей болезни. — Нет, ничего такого не было. Ее выписка зависела исключительно ст директора больницы.

— Куда же была помещена миссис Лэссер? В государственную больницу?

— Нет, сэр. Мистер Лэссер попросил разрешения поместить ее в частную клинику. Просьба была удовлетворена судом.

— Судом? Мне кажется, вы сказали…

— Да, мистер Хейвз, судом. Понимаете, никаких уголовных обвинений не было предъявлено, но просьба о принудительной госпитализации адресуется суду, в нашем штате — суду высшей инстанции. И постановление о принудительной госпитализации должно быть подписано двумя квалифицированными психиатрами.

— А плата в частных клиниках высокая? — спросил Хейвз.

— Что?

— В частных клиниках. Там дорого?..

— В общем, да.

— Сколько стоит пребывание там?

— В хорошей клинике берут где-то двести-триста долларов в неделю.

— А миссис Лэссер была помещена в хорошую клинику?

— Да, сэр. Она была отправлена в санаторий Мерсера, здесь же, в городе. Эта клиника пользуется прекрасной репутацией.

— Большое спасибо, доктор. Вы мне очень помогли.

Санаторий Мерсера находился на обсаженной деревьями тихой улице в Риверхеде, на другом конце города. Таким образом, Хейвз проделал путь из своего полицейского участка в Нью- Эссекс, что примерно в 15 милях восточнее Риверхеда, затем в больницу Буэна-Виста, в 15 милях западнее Риверхеда, и снова в район Риверхеда, на обсаженную деревьями тихую улицу, на которой помещалось большое белое здание в колониальном стиле времен короля Георга, окруженное простой чугунной оградой. Никакой вывески снаружи, никаких людей в белых халатах на территории. Ограда была совсем невысокой, так что даже ребенок мог бы через нее перепрыгнуть. Никаких решеток или сеток на окнах, выходивших на улицу. Короче говоря, никаких признаков, что это — лечебное заведение для психически больных.

Хейвз представился женщине в форме медсестры, которая сидела у входа, сказал, что он детектив и показал ей полицейский жетон и удостоверение. Она попросила его присесть и обождать и исчезла за тяжелой дверью красного дерева. Она отсутствовала несколько минут, вернувшись, спросила Хейвза, может ли ои подождать еще немного, и Хейвз сказал, что подождет и посмотрел на часы. Была пятница — начало уик-энда, и он должен был обедать с Кристиной.

Ему показалось, что прошло не менее получаса, пока, наконец, дверь красного дерева не отворилась и не появилась ' очень интересная женщина, лет сорока пяти, в прекрасно сшитом синем костюме, с гладко зачесанными каштановыми волосами, закрученными в строгий пучок. Она подошла к небольшому алькову у входа и спросила с приветливой улыбкой:

— Детектив Хейвз?

Хейвз поднялся со скамьи, на которой сидел.

— Да, — сказал он, протягивая руку. — Рад познакомиться.

Женщина пожала его руку и сказала:

— Я — миссис Мерсер; Проходите, пожалуйста.

Он последовал за миссис Мерсер в кабинет с панелями такого же красного дерева, что и дверь. Она указала на удобное кресло, стоявшее перед большим письменным столом, покрытым толстым стеклом. Стол был завален потертыми синими папками, в которых, как предположил Хейвз, хранились истории болезни. На стене над письменным столом висел диплом в рамке, из которого явствовало, что некая Джеральдина Портер (Хейвз подумал, что это, наверное, ее девичья фамилия) окончила Бостонский университет, получив звание бакалавра. Другой документ, так же вставленный в рамку, возвещал о том, что Джеральдина Портер Мерсер (значит, он был прав насчет девичьей фамилии) окончила аспирантуру в Корнеллском университете и ей присвоена ученая степень магистра психологии. На стене висели и другие документы в рамках — награды и благодарности от разных организаций, в том числе от Американской медицинской ассоциации за высокий уровень подготовки медицинского персонала и обслуживания в санатории Мерсера, или же за личные заслуги миссис Мерсер.

— Итак, детектив Хейвз, чем могу быть вам полезна? — спросила она. В ее речи звучало протяжное «а», хотя акцент несколько стерся от длительного пребывания здесь, в Риверхеде. Хейвз понимающе улыбнулся, и она, улыбнувшись в ответ, спросила: «Угадали?>

— Бостон, — ответил он.

— Почти правильно, — сказала она. — Западный Ньютон.

— То же самое.

— Возможно, — согласилась миссис Мерсер и снова улыбнулась. — Вы еще не сказали о цели вашего визита.

— Человек по имени Джордж Лэссер был убит вчера днем, — сказал Хейвз. Он следил за ее лицом. Она никак не реагировала на это. Полные губы оставались неподвижными. Во всей ее позе сквозило лишь вежливое ожидание. Она молчала. — Имя его жены — Эстелла Валентайн Лэссер, — продолжал Хейвз.

— А! — воскликнула миссис Мерсер. — Да, да.

— Это имя вам о чем-нибудь говорит?

— Да. Она у нас лечилась.

— Верно.

— Я помню. Это было довольно давно, мистер Хейвз. — Она улыбнулась и спросила — Как мне называть вас — мистер Хейвз или детектив Хейвз? Я не совсем ориентируюсь.

— Как вам больше нравится, — сказал Хейвз, в свою очередь улыбнувшись.

— Ну, тогда, мистер Хейвз, — сказала она. — Миссис Лэссер поступила к нам, когда санаторий только открылся. Мой муж основал его в 1935 году, и, мне кажется, ее привезли вскоре после этого.

— Миссис Лэссер поступила к вам в 1939 году, — сказал Хейвз.

— Да, правильно.

— Можете ли вы рассказать мне об этом?

— Что бы вы хотели знать?

— Сколько она платила?

— Что?

— Ведь это частный санаторий, — сказал Хейвз. — Сколько платила миссис Лэссер за свое пребывание у вас в 1939 году?

— Мне трудно, сказать точно. Надо посмотреть документы. По правде говоря, я сомневаюсь, что они сохранились.

— Вы имеете в виду финансовые документы?

— Да. Истории болезней хранятся, конечно, с самого начала.

— Не могли бы вы назвать ориентировочную сумму? Сколько мог стоить уход в 1939 году?

— Я думаю, долларов 100 в неделю. Или, может быть, 125. Конечно, не больше.

— И мистер Лэссер согласился платить такую сумму?

— Полагаю, что да. Его жена была нашей пациенткой, так что я думаю…

— Он аккуратно платил?

— Право, не знаю. Мистер Хейвз, если это так важно, я посмотрю, сохранились ли документы. Но я…

— Мы можем проверить это позже, — сказал Хейвз. — Скажите, пожалуйста, сколько времени миссис Лэссер находилась у вас?

— Ее выписали в июне 1942 года по рекомендации моего мужа.

— Ваш муж был уверен в то время, что миссис Лэссер юридически находилась в здравом уме?

— Юридически в здравом уме — это бессмысленная формула, — сказала миссис Мерсер. — Она была навязана медикам нашими судами. Если