Читать книгу - "Криппен - Джон Бойн"

Мистер Робинсон непроизвольно улыбнулся при одной мысли об этом и задумался, какой же рассказ выдумала Виктория, чтобы спасти свою репутацию.

— Вы улыбаетесь, мистер Робинсон, — злобно сказала дама. — Вам это кажется смешным?

— Нет, миссис Дрейк, разумеется, нет, — возразил он. — Ситуация неприятная. Но, по-моему, вы, как говорится, перепутали проводки.

— Что перепутала? — переспросила она, не зная этого выражения.

— Мне кажется, у вас слегка неверное представление, — пояснил он. — Несомненно, Эдмунд не проявляет никакого интереса к Виктории и относится к ней как к хорошей знакомой. Уверяю вас.

— Боюсь, мои глаза убеждают меня в обратном, сэр, — кичливо сказала миссис Дрейк. — Наверняка вы не могли не заметить, сколько времени они проводят вместе — все эти задушевные разговоры и прогулки по палубе?

— Да, но, по-моему, инициативу проявляет в основном Виктория.

— Какое оскорбительное замечание!

— Я не собирался делать никаких непристойных намеков, поймите. Просто вашей дочери приглянулся мой… Эдмунд. И если она полагает, что он ответит на ее романтическую любовь взаимностью, боюсь, она очень жестоко заблуждается. На самом деле это роковая ошибка.

Миссис Дрейк несколько раз в изумлении открыла и закрыла рот. Она искренне считала, что ее никогда еще так не оскорбляли. Предположение о том, что ее дочь сама устроила весь этот сыр-бор, было возмутительным, но допустить, что после этого девушку мог отвернуть предмет ее любви… Нет, это просто не укладывалось в голове.

— Мистер Робинсон, — наконец произнесла она, пытаясь сдержать эмоции. — Теперь я вынуждена рассказать вам об одной неприятной вещи и должна попросить, чтобы это осталось между нами.

— Разумеется, — заинтригованно ответил он.

— Моя дочь очень мало рассказала мне о событиях, произошедших вчера вечером, но одно я знаю наверняка. Дело в том, что молодые люди… — Она стала подыскивать слова, ужаснувшись тому, что вообще приходится это делать. — Молодые люди провели вместе время, — наконец сказала она, закрыв от стыда глаза.

— Время? Не понял. Я знаю, что они разговаривали, но…

— Они сблизились, мистер Робинсон.

— Ну, я полагаю, у них много общего. Нет ничего странного в том, что двое молодых людей…

— Ради всего святого, — воскликнула она, всплеснув руками. — Они поцеловались, мистер Робинсон. Ваш сын Эдмунд поцеловал Викторию.

Он недоверчиво уставился на нее, не зная, что говорят в подобных случаях.

— Они поцеловались, — глухо повторил он.

— Да. Это, конечно, оскорбляет нас обоих, но я не вижу оснований для того, чтобы это продолжалось дальше. Тем не менее Эдмунду необходимо разъяснить, что он не может больше позволять себе подобные вольности. Это просто неприемлемо.

— Вы думаете, Эдмунд ее поцеловал? — спросил Робинсон, пытаясь представить, как это вообще могло произойти.

— Да, — закричала она. — Очнитесь же, мистер Робинсон. Такое чувство, будто вы спите все последнее время. Наверняка это не так уж вам чуждо. Вы произвели на свет сына, и у вас должно быть какое-то представление о желаниях, управляющих мужчинами. Насколько я могу судить, он целовал ее очень страстно, и ей пришлось вырваться из его развратных объятий — тогда-то она и прибежала в каюту вся в слезах.

— Понятно, — сказал он, поднимаясь и вынуждая ее тоже встать. — Если Эдмунд сделал то, что вы сказали, миссис Дрейк, позвольте мне за него извиниться и заверить вас, что это не повторится впредь. Тем не менее, мне кажется, вчера вечером события вовсе не обязательно развивались именно так.

— Вы называете Викторию лгуньей, мистер Робинсон?

— Нет — как вы сами ясно дали понять, она даже толком не рассказала вам, что произошло. Как же она могла при этом солгать? Впрочем, вы и сами не располагаете всеми фактами. И впрямь, благодаря своему пылкому воображению, вы просто свели некоторые из них воедино.

— Ну, для того чтобы это представить, вряд ли нужно обладать очень богатым воображением. Мы же оба светские люди. И знаем, что творится в головах молодежи.

— К которой принадлежит ваша дочь, равно как и Эдмунд.

— Моя дочь — леди!

— Эдмунд — тоже! — в раздражении завопил он, больше не желая, чтобы порочили репутацию его возлюбленной.

Миссис Дрейк отступила на шаг и удивленно подняла брови.

— Я хотел сказать, джентльмен, — исправился мистер Робинсон. — Эдмунд — такой же джентльмен, как Виктория — леди, и я не понимаю, почему вы вменяете ему ее собственную вину.

— Я вижу, вы не желаете проявить благоразумие, — прохрюкала она, словно голодная свинья, и, открыв дверь, протиснулась мимо него. — Но я напоследок скажу вам: если нечто подобное повторится, то я обращусь уже не к вам, а к самому капитану Кендаллу. И потребую, чтобы этого так называемого джентльмена сняли с корабля.

— Посреди океана? — с улыбкой спросил он.

— Не издевайтесь надо мной, мистер Робинсон, — рявкнула она. — И скажите Эдмунду, чтобы держался подальше от Виктории. Или вы чертовски дорого за это заплатите, обещаю вам. — И с этими словами она выбежала в коридор и вернулась в свою каюту, в ярости захлопнув за собой дверь.

Он минуту смотрел ей вслед, а затем покачал головой и отступил назад. Но когда уже собирался закрыть дверь, появилась Этель; войдя в каюту, девушка удивленно взглянула на него.

— Я пришла за тобой, — сказала она. — Думала, вместе пообедаем. Что случилось? У тебя расстроенный вид.

— Только что приходила миссис Дрейк, — ответил он. — По поводу вчерашнего вечера.

— Только не это. Значит, она жаждет крови Тома Дюмарке? Не хотелось бы мне сегодня оказаться на его месте.

— Наоборот, дорогая, — спокойно возразил он. — Она жаждет твоей. Очевидно, считает, что хорошо бы выбросить тебя за борт — на съедение акулам.

Этель моргнула и задумалась на минуту.

— Меня? — в конце концов спросила она, сняв с головы мальчиковый парик. — Но за что? Что я такого сделала?

— По всей видимости, поцеловала Викторию.

Этель открыла от изумления рот. Она все утро пыталась выбросить это происшествие из головы. Старалась забыть о нем — о продолжительности поцелуя и о том, что он доставил ей наслаждение.

— Хоули… — сказала она, покачав головой.

— Это, конечно, возмутительно, — произнес он. — То есть сама идея совершенно нелепа.

— Ты же знаешь, она бегала за мной с самого отплытия из Антверпена, — сказала Этель.

— Да, знаю.

— Дело в том, что вчера вечером она приперла меня к стенке. Напоила шампанским и сделала решающий шаг. Она попыталась поцеловать меня, но я, естественно, ее отвергла. Поэтому она так расстроилась и убежала.