Читать книгу - "Большой налет. Агентство «Континентал» - Дэшил Хэммет"

остатки дверного стекла, и осколки полетели в разные стороны. Но замок я уже открыл. Затем толкнул дверь и сделал несколько выстрелов наудачу. В темноте произошло какое-то движение. Что-то грузно упало. Я снова выстрелил, ориентируясь по звуку.

— Довольно! — раздался голос из глубины дома. — Перестаньте стрелять. Я потерял свой пистолет.

Я удивился: этот голос не принадлежал Чепплу. Под лестницей я нашел выключатель. Загорелся свет.

Дик Молли сидел в конце зала на полу и зажимал рукой рану на ноге.

— Паршивая служанка испугалась и заперла дверь, — проворчал он, как бы оправдываясь. — Не то я удрал бы через черный ход.

Я подошел к нему, держа пистолет наготове.

— Я ранил вас в ногу или еще куда-нибудь?

— К счастью, больше никуда, — ответил он. — Но я бы все же справился с вами, если бы не потерял в темноте пистолет.

— Если бы да кабы, — съязвил я. — Ну ладно. Рана на ноге это пустяк. Об остальном можете не беспокоиться, если, конечно, вы не убили Чеппла.

Он засмеялся:

— Боюсь, что убил. Вряд ли он остался жив с двумя пулями сорок пятого калибра в голове.

— Довольно глупая выходка с вашей стороны, — заметил я.

— Это лучшая работа, которую я когда-либо выполнял, — похвастался он.

— Вы так думаете? — возразил я. — А если я расскажу, что только и ждал очередного хода Чеппла, чтобы арестовать его за убийство собственной жены?

Он вытаращил глаза.

— …и вы своим появлением здесь все испортили, — продолжал я. Надеюсь, вас за это вздернут. Я наклонился над ним и перочинным ножом разрезал штанину. — Что вы, собственно, сделали? Вы смылись, когда обнаружили в своем номере труп Луизы Чеппл, ибо думали, что с вашим прошлым не вывернуться из этой истории. А когда услышали по радио, в чем вас обвиняют, то совсем потеряли рассудок и наломали дров.

— Пожалуй, — согласился он. Потом продолжал: — Но я все же не уверен, что чересчур ошибся. У меня такое чувство, как если бы я… воздал ему по заслугам.

— Вы, — и ваши чувства! — воскликнул я. — Он так и так был бы арестован. Он поступил бессмысленно, если не сказать неразумно. В первую ночь никто не забрал денег, но к следующей они все же исчезли. Так по крайней мере он утверждал. У нас ведь было только его утверждение, что он положил деньги, и не обнаружил их в следующую ночь. Когда же он узнал, что за участком велось наблюдение, то на вторую ночь положил деньги и написал письмо, согласно которому «Смерть и компания» узнала, что он обращался в полицию. А ведь мы и это хранили в тайне. А потом — способ, которым он попытался свалить вину на вас, когда запахло жареным. Нет, вы поступили глупо, Молли. Мы ведь тоже не столь наивны; оставь вы его в покое, он был бы арестован. Мы передали в газеты и на радио сообщение, а потом ждали, что вы объявитесь и дадите показания, освобождающие вас от каких бы то ни было подозрений. Кроме, конечно, соблазнения его жены — но ведь за это не наказывают. А его мы бы повесили. Я наложил на его рану повязку из моего кашне. — Но вы просто не смогли оказаться столь разумным. Кстати, долго ли вы были ее возлюбленным?

— Всего пару месяцев, — ответил он. — Но она была для меня не просто очередной женщиной. Я относился к ней серьезно.

— Как же случилось, что он застал ее в номере одну?

Он покачал головой:

— Очевидно, следил за ней в тот день, когда она сказала, что идет в театр. А может, следил, когда я выйду из отеля. Мне нужно было в город по делам, отсутствовал я не больше часа. А когда вернулся, она уже остыла. — Он почесал голову. — Но я не думаю, что она открыла на звонок. Вероятно, он сумел подделать ключ.

Появились полицейские, вызванные перепуганной служанкой.

— Вы полагаете, он с самого начала действовал по этому плану? — спросил Молли.

— Вряд ли. Я думаю, что он убил жену в порыве ревности, а уж потом придумал всю эту историю со «Смертью и компанией».

Большой налет

Пэдди Мексиканца я нашел в шалмане Лароя. Пэдди, симпатичный аферист, с виду — король Испании, оскалил в улыбке все свои крупные белые зубы, толкнул ко мне ногой стул и сказал сидевшей напротив девушке:

— Нелли, познакомься с самым благородным сычом в Сан-Франциско. Этот дядя сделает для тебя все на свете — лишь бы закатать тебя потом на пожизненное. — И, повернувшись ко мне, показал на девушку сигарой: — Нелли Уэйд, и ей ты ничего не воткнешь. Ей работать ни к чему, у нее отец бутлеггер.

Нелли: тоненькая девушка в голубом; кожа белая, глаза продолговатые, зеленые; короткие каштановые волосы. Ее хмурое лицо ожило и похорошело, когда она протянула мне через стул руку, и мы оба посмеялись над Пэдди.

— Пять лет? — спросила она.

— Шесть, — поправил я.

— Черт, — сказал Пэдди, ухмыляясь и подзывая официанта. — Когда же я обману хоть одного легавого?

До сих пор он обманывал всех — он ни разу не ночевал в тюрьме. Прейс Кардиган раздела до нитки пятерых молодых людей в Филадельфии. Мы с Даном Мори поймали ее, но потерпевшие не захотели давать показания, и ее выпустили. Девчонке шел тогда двадцатый год, но она была уже ловкой мошенницей.

Посреди зала одна из артисток Лароя запела: «Скажи, чего ты хочешь, и я скажу, чего я дам.» Пэдди долил джину в стаканы с имбирным ситро, принесенные официантом. Мы выпили, и я дал Пэдди клочок бумаги, где были карандашом написаны фамилия и адрес.

— Горячка-Мейкер просил передать, — объяснил я. — Вчера его видел на Фолсомской даче. А это будто бы его мать, просил тебя заглянуть к ней — не нужно ли ей чего. Как я понимаю, это значит, что ты должен отдать ей его долю с последнего вашего дела.

— Ты меня обижаешь, — сказал Пэдди, пряча бумажку и снова извлекая из-под стола бутылку джина.

Я опрокинул второй стакан и подобрал уже ноги, налаживаясь домой. В это время с улицы вошли четверо новых посетителей. Узнав одного, я остался сидеть. Он был высок, строен и наряжен во все, что полагается иметь на себе хорошо одетому человеку. Остроглазый, остролицый, с тонкими, как лезвия, губами и остроконечными усиками — Бритва Вэнс. Я удивился: что он делает в пяти тысячах километров от своих нью-йоркских охотничьих угодий? Пока я дивился, я повернулся к нему затылком,