Читать книгу - "Белое, черное, алое… - Елена Топильская"

— Не утерпел, — сказал он, увидев меня. — Я же не могу сидеть в конторе и ничего не знать. Я тебе привез дело об изнасиловании Анджелы Ленедан и справку из милиции о том, что заявлений на молодого юриста Костенко не было. Как реализовались?

Я вздохнула. Да, в день реализации у оперов наступает расслабление. Финал напряженной работы, можно подвести итоги, подсчитать, сколько человек задержано, сложить в коробки изъятое при обысках, сдать все следователю и спокойно отдохнуть — дальше уже не их проблемы. А вот у следователя в день реализации начинается головная боль и тоска сжимает душу: разбирать изъятые вещи, назначать экспертизы, допрашивать с адвокатом, который либо торопится, либо приходит с опозданием, мучительно соображать, что делать дальше с задержанными, кому можно предъявить обвинение, а кого придется отпускать, а потом отписываться по жалобам, — в общем, скучать не приходится. В сжатой форме, телеграфным стилем я рассказала Горчакову, в какой мы ситуации.

— Да-а, — сказал он, когда я пожаловалась на поведение Денщикова и Сиротинского во время очной ставки. — У меня тоже когда-то был такой случай, я очняк проводил с двумя ворами, кондовыми такими, по семь ходок у каждого. Оба уже в годах, одного кличка была Полковник, а другого — Седой. Их приводят, они кидаются друг другу на грудь, обнимаются, хлопают друг друга по спине, стонут:

«О-о, братан, сколько лет, сколько зим, как я рад тебя видеть!» Потом рассаживаются по разные стороны стола, и каждый говорит: «Этого человека я вижу впервые в жизни!..»

— Василий Кузьмич, не приехали еще с обысков у «русских братьев»?

— Да приехали…

— А чего мне не сказали?

— Да нечего говорить, Машечка. Ничего интересного.

— Что, вообще ничего?

— Пусто. Вот у одного из них, у Крамма, дома только книжку записную изъяли.

— Может, там что интересное есть?

— На, сама посмотри.

Он протянул мне потрепанную записную книжку — из тех, что лежат в квартирах возле телефона, и я с удивлением прочитала на первых страницах телефоны и расписание прачечной, химчистки и ремонта обуви. А дальше шли сплошь «Анны Ивановны» и «Раисы Магомедовны», но ни одного упоминания знакомых нам имен.

— А где эта книжка была? — спросила я.

— В прихожей возле телефона лежала.

— А с кем Крамм живет?

— Один, снимает хату.

— У меня такое впечатление, что это не его книжка. А в квартире хорошо посмотрели? — допытывалась я.

— Все облазили, ни ножичка, ни патрончика.

— А фотографии, документы?

— Ничего особенного, фотографии все старые, аж черно-белые.

— А где опера, которые к нему ездили?

Василий Кузьмич позвал оперов. Пришли два деятеля — Козлов и Ерофеев, не внушавшие мне оптимизма своими розыскными способностями. Про Ерофеева анекдоты ходили, и кличка у него была Киллер из-за такой истории. Когда он пришел в РУБОП, он долгое время разрабатывал одного бандита, писал про него бумажки всякие и складывал в «корочку», но реализовывать свои знания и сажать этого бандита не торопился. Прошло полгода, и бандит был убит в перестрелке. До Ерофеева докатился этот слух, он составил соответствующую бумажку и списал «корочку» за смертью фигуранта. А начальник, когда Ерофеев принес ему бумаги на подпись, стал орать на весь отдел дурным голосом, поскольку в последней бумажке значилось, что Ерофеевым проводились оперативно-розыскные мероприятия в целях изобличения фигуранта, но изобличения не состоялось, так как «в результате проведения оперативно-розыскных мероприятий фигурант умер».

— Ребята, а вы вместе с Краммом на обыск ездили?

— Нет, — ответил Козлов, — но вы не бойтесь, мы все законно сделали, техника из РЭУ взяли и дверь открыли.

— Ключами?

— Да… — они замялись. — Крамм-то ключи нам дал, но левые какие-то, они не подошли, и мы дверь сломали. Да там замочек хлипенький такой был, мы только плечом надавили — и вошли.

— А чего одежду не изъяли? — спросила я, вертя в руках протокол обыска. — Я же просила у этих троих изымать всю одежду — куртки, брюки, свитера. Надо же экспертизу проводить, может, у них на одежде следы крови, микрочастицы, гарь, еще что-нибудь…

Эта парочка переглянулась.

— А не было там больше никакой одежды! — после секундного замешательства заявил Козлов.

— Что, вообще ничего?

— Ничего!

— Что, и трусов с носками не было? И обуви больше никакой? — не поверила я.

Они молчали, но паузу прервал телефонный звонок. Кузьмич схватил трубку.

Некоторое время он молча слушал, потом так же молча протянул трубку мне.

— Але! — сказала я.

— Так вот я и говорю, — дребезжал в трубке старческий голос. — Пошла утром в собес, а там очередь. Пока доехала, а квартира моя опечатана. И ваш телефон указан. Вот, сейчас скажу: «По всем вопросам обращаться в РУБОП…» Это что такая за организация? Это не санэпидстанция? Я могу в квартиру-то войти? Я от соседей звоню…

— Скажите ваш адрес, — попросила я собеседницу.

— Ага, ага, улица Волкова, дом три.

— А квартира?

— Квартира десять, третий этаж.

— Подождите, пожалуйста, у телефона, — попросила я и, закрыв мембрану рукой, спросила у Козлова и Ерофеева, куда они ездили на обыск.

— Волкова, три — девять.

— Скажите, пожалуйста, — спросила я старушку, — а только ваша квартира на этаже опечатана?

— Только моя, — ответила старушка. — У меня квартиру-то не отнимут? Она племяннику завещана…

— Вы можете снять печати и войти в квартиру, произошло недоразумение. А наши сотрудники сейчас подъедут и все вам объяснят.

Я положила трубку и посмотрела на оперов.

— Придется вам еще раз съездить, сделать обыск в квартире девять. Вы поняли, что случилось?

— Не-а, — ответил за двоих Киллер.

Я открыла рот, чтобы объяснить им, что случилось, уже еле сдерживаясь, чтобы не оскорбить их, но меня опередил Кузьмич.

— Машечка, выйди, — попросил он.

Мы вместе с Горчаковым встали и вышли из кабинета; в коридоре не разобрать было слов, которые произносились громовым басом Василия Кузьмича, но это были однозначно не ласковые слова. Что-то даже грохотало, может быть, Кузьмич швырялся стульями. Через некоторое время открылась дверь, и Козлов робко спросил:

— А как мы дверь вскроем? Техник РЭУ уже ушел, рабочий день закончился…

— Сейчас я вам напишу разрешение, возьмете из камеры Крамма и с ним поедете. Они переглянулись.