Читать книгу - "Дар царицы Савской. Абиссинское заклинание - Наталья Николаевна Александрова"

Видимо, услышав скрип двери и мои шаги, женщина прекратила игру, повернулась ко мне. На ее лице заиграла странная, блуждающая, призрачная улыбка.

— Это ты! — проговорила она таким тоном, как будто давно, очень давно ждала меня. — Ты пришла! Я ждала тебя. Я должна тебе сказать…

Голос ее был низким, звучным. Кажется, в опере такой голос называется контральто.

Она замолчала, как будто к чему-то прислушиваясь. Может быть, к своему собственному голосу, к его отзвукам, которые раздавались в дальних углах комнаты, в темных углах, куда не доставал свет свечей.

— Что вы должны сказать? — поторопила я ее.

— Запомни: кожа, дерево, железо, камень и стекло!

— Что? — переспросила я.

— Кожа, дерево, железо, камень и стекло! — снова прозвучал голос — но это было не звучное контральто красивой зрелой женщины, а тонкий детский голосок…

Я вздрогнула и проснулась.

Надо же, оказывается, я спала… ну да, откуда здесь серебряный подсвечник, и коридор с портретами, и дама за клавесином…

Я осознала себя лежащей на обычной кровати, довольно узкой, кстати. Подушка плоская, а я люблю помягче.

В комнате было темно, только сквозь неплотно задернутые занавески проникало немного света то ли от луны, то ли от уличных фонарей.

Ну да, я в клинике Рудольфа Зурабовича, куда он привез меня вчера. Сказал, что дня на три, а что потом? Что со мной будет?

Ладно, об этом подумаю утром, а сейчас нужно поспать, до утра еще далеко.

Я нашарила на тумбочке телефон, чтобы узнать время, но он безнадежно разрядился. И зарядки у меня нет.

Я еще немного поворочалась на кровати и осознала, что теперь уже точно не засну. Было душно и странно, раньше в комнате пахло приятной отдушкой, теперь же запах стал противным и навязчивым до тошноты. У меня застучало в висках и в горле пересохло. Хоть воды выпить…

Но никакой воды я не нашла. Ну да, это же не гостиница, где в номере есть мини-бар. И холодильник…

Вот растяпа, не догадалась спросить у Оли, можно ли пить воду из-под крана. Скорее всего, нельзя.

Духота стала невыносимой, было такое чувство, что в комнате не воздух, а вязкая вонючая субстанция, как в болоте.

Я подошла к окну и увидела, что там нет форточки. Окна были большие, расположены низко, так что подоконников не было, но не было и ручек. Никаких.

Ну, я девушка неглупая и сразу сообразила, что окно открывается не полностью, а вбок. Ну что ж, мне и такой щели хватит.

Но нет, как я ни старалась, не смогла найти никакой ручки. Ни крючка, ни шпингалета. Только наверху была какая-то странная конструкция, не похожая ни на что.

В голове стучало все сильнее, как будто там забивали сваи. Забыла сказать, что я совершенно не переношу духоты. В детстве даже в обмороки падала в школе пару раз. Мне необходим свежий воздух, особенно ночью, из-за этого вечно с Ромой ругались, он орал, что я хочу его смерти через вымораживание.

Я стояла у окна и бессильно стучала по стеклу. Ну да, клиника для психов, которые могут броситься в окно. Да тут третий этаж, вряд ли насмерть. А ведь доктор, будь он неладен, говорил, что у него больные спокойные, да и не больные вовсе, а просто утомленные жизнью. Отдыхают тут от забот. За большие деньги.

Ага, а окна забили насмерть. Небось и разбить не получится, поставили суперпрочное стекло.

Ну, до такого я еще не дошла, чтобы стекла бить. Хотя хочется.

И тут я увидела, что за окном мелькнула какая-то тень.

Я раздвинула занавески пошире и погасила бра над кроватью. Света оно давало немного, только если читать. Хотя ни одной книжки я в палате не нашла.

И за окном я увидела привидение.

Самое настоящее привидение, потому что как иначе назвать призрачную фигуру в белом, которая висела на уровне третьего этажа и заглядывала в мое окно?

Говорила уже, что я — девушка неглупая. И в разную ерунду не верю, поскольку за плечами у меня математический факультет, а все знают, что математика — наука точная.

Но все равно первым моим поползновением было отскочить от окна и завизжать. Отскочить-то я отскочила, но натолкнулась на стул и от боли пришла в себя, так что орать и визжать не стала. А попыталась рассмотреть фигуру повнимательнее.

И увидела, что белые одежды — это не что иное, как махровый халат, такой же, как у меня вот висит у кровати. А из-под халата торчат пижамные брюки, только не как у меня, в игрушечных зайчиках, а просто полосатые.

Так. Уже легче. То есть там, за окном, вовсе не привидение, а пациент этой самой нервной клиники. Такой же, как я.

С той только разницей, что я спокойно сижу в палате, а этот гуляет по карнизам. А доктор еще говорил, что у них психов нет. Да вот же он, за окошком, — форменный псих.

Увидев меня, псих поднял голову и улыбнулся. С виду ничего страшного — не скалится, слюна не капает, стекло ногтями не царапает — стало быть, небуйный. Только движения какие-то странные делает, пассы, что ли…

Мужчина, а это был, несомненно, мужчина, поскольку я разглядела жиденькую бороденку у него на подбородке, посмотрел вверх, потом поднял руки, прижал правую, сложенную горстью, как будто что-то держал, к левой ладони и сделал поворотное движение.

Потом снова уставился на меня.

Я развела руками и извиняюще улыбнулась.

С психами спорить не нужно, это все знают. И хоть если он придет в ярость, то стекло точно не выбьет, оно прочное, но зато может прыгнуть вниз. И переломает себе конечности, а я буду виновата. То есть нет, конечно, но будет шум.

Больной снова посмотрел наверх, потом уставился на меня. Машинально я тоже повернула голову и увидела наверху эту странную штуку. И тут до меня дошло, что этот тип говорит о ней.

Надо же, псих-то он псих, а соображает!

Мужчина радостно закивал — мол, правильной дорогой идешь, товарищ!

Я влезла на стул и повернула странную штуковину, которая оказалась ручкой, два раза, как показывал тип за окном.

Ничего не случилось.

Но псих не расстроился. Очень артистично он показал, что странную ручку нужно слегка приподнять, потом чуть повернуть влево, а потом опустить.

Что я и сделала, и с третьего раза у меня получилось.

Окно так резко открылось, что я едва не слетела со стула, этот самый