Читать книгу - "Дело N-ского Потрошителя - Наталья Михайловна Дым"

располагала к домашним посиделкам с горячим чаем или подогретым вином (это уж у кого к чему предрасположенность имеется), шахматам или картам и неспешным разговорам у камина.

Но Денису в номере санатория не сиделось. Никифоров, конечно, расстарался, и Денису досталась невиданная роскошь в виде номера люкс на одного человека. Но Денис там только ночевал, упорно наматывая километры прогулок в любую погоду. Пару раз на тряском автобусе их возили в Красную Поляну, где не было пронизывающего ветра с моря, лишь хрустальный горный воздух и искристый снег.

А ещё Денис как-то незаметно для себя почти бросил курить. Просто в один из солнечных дней, гуляя по набережной, уселся на лавочку, привычно потянулся к пачке в кармане – и понял, что сегодня ещё и не курил и, как ни странно, и не тянет.

Гулять нравилось. Почему-то во время прогулок в голову не лезли дурацкие раздумья, мысли были лёгкими и необременяющими. Он как тот акын – думал о том, что видел. Про забавных пичуг, прыгающих по прибрежным камням, про вальяжных и высокомерных сочинских котов, которые в солнечные дни выходили на улицу и презрительно провожали взглядами высокого худощавого человека, про вкусный хлеб и кислое вино, которые продавались тут на каждом шагу. В общем – отдыхал Денис на славу.

Только по вечерам он долго рассматривал себя в зеркале в ванной комнате, скаля зубы и пытаясь понять, не удлиняются ли у него клыки. А вот по ночам наваливалась какая-то непонятная тоска и снился рыжий щенок с забавно заломленным левым ухом и длинным розовым языком, вываливающимся из пасти. Щенок не скулил, не плакал, просто смотрел на Дениса и чуть подрагивал тощим хвостом.

Вернулся Денис в N-ск, так ничего и не решив. Но в первый же вечер, выдав Пирату сувенирную домашнюю рыбную консерву, зачем-то вышел на улицу. Мороз ощутимо пощипывал за нос и щёки, но Денис шёл и шёл куда-то, почти так же бездумно, как на прогулках в Сочи. И ноги сами собой принесли его к дому Павла. Хотя Денис и не знал, где тот живёт. Вернее, адрес Павел вроде бы называл, а вот бывать у него Денис не бывал.

Как по наитию, он обошёл дом по периметру и остановился у хозяйственных построек. Попытался было отодвинуть одну из досок, но все они были плотно пригнаны друг к другу и накрепко приколочены. Павел, что ни говори, был хорошим хозяином.

Тогда Денис подпрыгнул и ухватился за верхний край досок, успев мысленно порадоваться, что Павел не натыкал поверх забора битых бутылок или не придумал ещё чего похлеще, как делают некоторые предприимчивые мужики. Подтянулся, опять порадовавшись, что даже в санатории не забывал о зарядке и турнике. Перемахнул через забор и растерянно заозирался. Он вообще не очень отдавал себе отчёт, зачем так поступил и что надеялся найти во дворе Павла.

Вдруг из-за дома, со стороны хозяйственных построек, раздался тихий скулёж. Денис, ступая как можно тише, завернул за угол и увидел белеющий в темноте свежими досками довольно большой вольер. Кто там сидел, было не разглядеть, лишь сверкнули вдруг в темноте два жёлтых глаза и кто-то опять заскулил и заскрёб доски.

Денис подошёл ближе, присел на корточки и заглянул в вольер, пытаясь рассмотреть, кто там находится. И тут же по его лицу прошёлся горячий шершавый язык. Денис от неожиданности отпрянул, неловко приземлился на задницу и растерянно, но довольно рассмеялся.

***

Сергей потянулся всем телом, разминая затёкшие от долгого сидения мускулы, глянул на чистое голубое небо в окне и довольно улыбнулся.

Солнце припекало совсем по-летнему, хотя был всего лишь конец апреля. Весна в этом году случилась ранняя и дружная. Скоро Первомай, а потом – долгожданная свобода.

Прошлым декабрём, как только он вернулся из N-ска, на него сразу свалилась лавина дел. Всё-таки долгое отсутствие и манкирование своими прямыми обязанностями чревато непредсказуемыми последствиями.

Но душа у Сергея пела. А потому плевать ему было на бессонные ночи, проведённые за рабочим столом, на косые взгляды коллег и недовольные шепотки за спиной. По большому счёту ему и на службу было уже плевать. Он бы с удовольствием послал к чертям и прокурора, и министерство, да и всю молодую Советскую республику, но было одно незакрытое до сих пор дело личного характера, которое удерживало его здесь, не давая уехать в любимую Овернь.42

Сейчас вся Советская страна жила предчувствием перемен. Скоро, совсем скоро в газетах появится новая Конституция43. Полтора года готовили основной правовой документ страны Советов. В процесс волей-неволей были вовлечены все, даже Сергей участвовал в каких-то подкомиссиях и обсуждениях. К счастью – совсем краем задело его законотворчество, а то иначе бы не видать ему командировки в провинциальный N-ск. Да и без этого работы было непочатый край.

Но Сергею скучно уже было в России. Другие интересы занимали его сейчас. И только привычка доводить всё до конца и судьба старшего оперуполномоченного N-ского УГРО Ожарова задерживали его пока в непонятной и противоречивой стране.

И если он сам в лице своей человеческой половины ещё мирился с жизнью в большом и шумном городе, то волк тосковал в каменных джунглях. Да так, что Сергей с трудом сдерживался, чтобы не дать ему волю. А то вот бы изумились его соседи, если бы из квартиры следователя по важнейшим делам Иванова в лунные ночи раздавался протяжный, полный тоски волчий вой.

Лювто44 – так, не мудрствуя лукаво, звал про себя Сергей свою вторую половину (интересно, а как волк называет его? Наверное, как-нибудь совсем непечатно) – рвался на простор, подальше от людей, которые раздражали его неимоверно.

Поэтому, раздав долги и подчистив хвосты, Сергей пошёл и написал заявление о переводе в Карелию. Поговаривали, что ей вот-вот будет присвоен статус республики, но пока Красная Карелия была в подвешенном состоянии. То ли автономия, то ли область… Но в целом – провинция и полная глухомань.

Сказать, что начальство было удивлено его заявлением, значило не сказать ничего. Это был практически конец карьеры. Хотя сам Сергей это объяснил тем, что хочет понабраться опыта, дабы сесть за научные труды. Объяснению не особо поверили, но заявление его подписали.

В кулуарах завистники и недоброжелатели потирали руки – как же, выскочке и зазнайке натянули нос! Строили самые противоречивые версии. Одна затейливее другой. Начиная с того, что Иванова застукали с женой одного из наркомов (как вариант – жена застукала с наркомом), до