Читать книгу - "Бандитский путеводитель - Алексей Макеев"

Но немного успокоившись и припомнив, как начинался разговор с Михалевым, он решил пока не делать окончательных выводов. Если бы Михалев с самого начала знал, что вся эта затея — подстава, он вел бы себя по-другому. В ресторан уж точно бы не пришел. Скорее всего, назначил бы другое место встречи и попытался «убрать».

«Может, они его для гарантии взяли. Кто он в сущности? Простой охранник. С какой стати они должны ему полностью доверять? Продумывая всю затею, решили, что, если все окажется так, как он говорит, то и ладно, а если «не по плану» пойдет, и нужно будет меня «наказать» за провинность, то пускай и Актер в этом тоже будет замешан. Повязан на крови, так сказать».

Тем временем машина сбавила скорость и, сделав несколько поворотов направо и налево, затормозила. Пленников заставили выйти из салона и, подталкивая и поторапливая, повели к стоявшему неподалеку черному «Форду».

За этот короткий промежуток времени Гуров попытался сориентироваться на местности, но не получилось — машина стояла на каких-то задворках, и единственное, что было понятно, это то, что недалеко проходит крупная трасса.

За рулем «Форда» уже сидел водитель, поэтому на сей раз оба подкачанных парня устроились на заднем сиденье. Плотно прижав Крячко и Гурова с обеих сторон, они не давали даже лишний раз пошевелиться, лишая последней призрачной надежды вырваться из этого капкана.

На переднее сиденье снова сел Михалев, и машина тронулась с места.

Стекла «Форда» тоже были тонированы, и куда лежит путь, было неясно. Но в том, что этот перегон — финальный, Гуров не сомневался ни минуты.

Невыносимо было просто сидеть и ждать, когда тебя пристрелят. Поэтому он решил нарушить гнетущее молчание и обратился к Михалеву:

— В этот раз та же схема? Пристрелишь прямо в салоне, как Рябова? Или на воздухе, «при попытке к бегству»?

— Не понимаю, о чем ты. — Михалев сидел к нему спиной, но даже не видя выражения его лица, Гуров без труда уловил иронию.

— Да ладно, брось! — сказал он. — Я ведь уже никому не расскажу. А ребята твои и без того, наверное, в курсе. Это они в тот вечер заезжали за другом твоим? Где ты назначил ему встречу, после того как не удалось свидеться в ресторане?

— Смотри-ка, ну все он знает, — усмехнулся Михалев. — Прямо настоящий профессионал. Даже жалко, что наши стройные ряды такого ценного сотрудника потеряют. Только Рябов твой сам во всем виноват. Меньше свистеть нужно было о чем не нужно. Страдалец! Дочь у него, видите ли, умерла, свет не мил. А мне какое дело? Меньше нужно было с отморозками разными якшаться. Чтобы потом они на всех углах о его делах не трепали. Вел бы себя поумнее, она бы и до сих пор ничего не знала. Дочь его. Ему свет не мил, а мне за решетку садиться из-за этого дурака.

— А тебе-то чего садиться? Он ведь только с Прыгуновым повязан был, твоей фамилии там даже близко не было. Чего испугался?

— Да?! Близко не было? Ну, это тебе, Гуров, конечно, лучше знать, как опытному следаку. А только мне лично эти проблемы даже в проекте не нужны были. Он из-за этой дочери своей готов был всю игру поломать, а там не только он участвовал. О других тоже нужно думать, не только о себе. Правильно? Должна же быть взаимовыручка между друзьями?

— Должна, — хмуро буркнул Гуров.

— Вот и я о том. А этот нытьем своим все нервы истрепал. И смысла-то оно все для него уже не имеет, и деньги-то эти ему уже ни к чему, и участвовать он ни в чем не хочет. Так и ждал со дня на день, что сдаст. А тут и без этого скандал за скандалом. То одно, то другое. Так нет, надо и этому еще до кучи. Только меня он не спросил, а я на это не подписывался. Не было у меня желания в очередном «громком разоблачении» фигурировать. Так что и я его не спросил.

— А насчет Прыгунова? В тот раз он спрашивался? Или тоже исключительно сам все провернул? И схему продумал, и людей нашел. Что они с Красным, кореша, что ли?

— С Игорьком Дима вплотную был повязан, так что убрать его — это главный его интерес был. И мой, конечно, отчасти, но его это касалось ближе. Если бы Игорек хоть полслова вякнул, Дима сразу в аут выходил.

— А что, был такой риск? Он же вроде чуть не в семью уже вошел, зачем ему «вякать»?

— Риск всегда есть, — серьезно сказал Михалев. — Семья или не семья, а своя шкура каждому в итоге всегда дороже. Ему — своя, Диме — своя, а мне — своя. Так что я тоже не возражал. Хороший свидетель — мертвый свидетель.

— То есть, получается, убийство в СИЗО вы на пару организовали?

— Не знаю, думай как хочешь, — отмахнулся Михалев. — На Красного он сам вышел, и «схему» эту, как ты сказал, тоже сам придумал. Я там немного сделал. Только шепнул кому надо, чтобы в другую камеру его перевели, где видеосъемка не ведется. А уж остальное — это Дима.

— Но по поводу него самого «схему» уж точно придумывал только ты?

— Угадал, — усмехнулся Михалев. — Только тебе сейчас не за него беспокоиться нужно. Ты сейчас сам под «схемой», так что лучше о себе переживай.

— Что, со мной тоже «самоубийство» случится? А по какому поводу, если не секрет? У меня вроде все в порядке, такого, чтобы свет не мил был, даже в помине нет.

— Рад за тебя, Гуров. Такой оптимизм за шаг до могилы не у каждого встретишь. Только зря ты обо мне так плохо думаешь. У меня фантазии пока хватает, чтобы не повторяться. Зачем пользоваться устаревшими приемами? Тем более в отношении тебя. Ты у нас человек особый, важный. Для тебя и история особая будет. Тебе ведь копать под меня приспичило? Вот из этого и исходи. Вызвал ты меня на встречу, пока неофициальную, за деловым ужином, например. Пообщались мы с тобой, поговорили. Это, как сам понимаешь, многие смогут подтвердить. И как бы невзначай, между делом, узнал ты из этого разговора, что у меня на даче некоторые очень интересные для тебя документы хранятся. А поскольку официальный ордер на обыск организовать у тебя руки коротки, решил ты с дружком своим, Стасей, нелегально в мои владения проникнуть и документы эти выкрасть. Тут-то вас охрана и порешила. Не знала, что бравые полковники-полицейские, подумала, что воры. А? Как тебе? Нравится? Представляешь себе этот некролог? «Заслуженный полковник убит при попытке ограбления дачи».

— Ничего, занятно. Только вот вопрос — а если я вдруг не на дачу твою полезу, а куда-нибудь в сторону отвалю? Тогда как?

— Об этом не волнуйся, Гуров. Об этом я позабочусь. Да вот, кстати, и подъезжаем уже. Миша, начинай, благословясь!

Один из здоровяков, находившихся вместе с пленниками на заднем сиденье, достал пистолет и начал накручивать на него глушитель.

Ситуация была абсолютно и фатально безвыходная. Гуров уже и не помнил, когда в последний раз оказывался в таком положении. Не было возможности не только противодействовать физически, но даже попытки «психической атаки» в данном случае не имели ни малейшего смысла.

Чем он сможет сейчас напугать? Связанный и обездвиженный, с пистолетом у виска, целиком и полностью «подконтрольный» своему врагу?