Читать книгу - "Тайна девичьего камня - Майкл Мортимер"

Ида взяла апельсиновый лимонад и открыла его. Ей уже стало немного интересней.

— Что? Линней действительно думал, что можно скрестить животных с камнями?

— Не знаю, верил ли он в это или просто пытался повторить то, что, по его предположению, породило Девичий камень, создать нечто достаточно похожее. Пожалуй, больше всего он хотел проверить гипотезу. Дело в том, что он попросил Соландера спрятать целый ряд маленьких образцов минералов в поголовье моллюсков здесь, в северной Финляндии, по крайней мере в двух местах. Одно такое место, рядом с Рануаярви, было, вероятно, разорено еще в середине девятнадцатого века. А о втором месте никто не знал больше двухсот лет — поскольку оригинал письма Соландера был утрачен. Но теперь у нас есть то, чего не было ни у кого другого. Полное письмо, с помощью Лобова. Ты не слушала, когда я читал? Река Оунасйоки, на расстоянии ровно в полчетвертины и триста локтей вверх по течению от лагеря с болотными соснами, на которых явно были какие-то надписи… Во всяком случае очень точное описание. Совершенно невероятно, что письмо сохранилось, что Лобову удалось его добыть!

Ида попыталась собраться с мыслями.

— Ты хочешь сказать, что мы достанем деньги, если найдем жемчужины в старых моллюсках?

Лассе понизил голос.

— Все время считалось, что Соландер заложил в моллюски маленькие образцы минералов. Но это еще не все. Смотри сюда.

Он перевернул письмо и стал читать:

«Тот набор предметов, которые ты мне прислал для описанной цели, произвел большое впечатление на всех и каждого в нашей компании. Эти предметы представляются нечто большим, чем изысканные драгоценности, которыми они фактически являются, поскольку мы в основном видели ель, сосну и жалкие сухие торфяники с однообразными вариациями. Отдельный и полный Божьего гнева предмет, который Вы, знатный Архиятр, поручили мне уничтожить, внушил мне также большое уважение, хотя и смешанное со страхом, потому что пасти извивающихся змей слишком ясно свидетельствуют о том, чьи святые силы сильно превосходят наши отравленные и на поверхности кажущиеся…

Лассе пристально посмотрел на нее.

— Слышишь? Он пишет фантастические вещи!

— Ничего не понимаю, — отозвалась Ида.

Лассе понизил голос.

— Я сам точно не знаю, что он имеет в виду. Но вряд ли в первом абзаце он имеет в виду образцы минералов. Маленькие предметы, из металла. Изысканные драгоценности? Может быть, — на его лице быстро мелькнула легкая улыбка, — может быть, это какие-то украшения?

— А!

— Я только предполагаю. Но почему Соландер так написал?

Несколько секунд они молчали.

— А остальное, — продолжал Лассе. — Полные гнева Божия предметы, змеиные пасти и все такое. Это крайне интересно.

— Насчет гнева Божия, — заметила Ида, — Лобов говорил что-то такое на Нобелевском банкете.

— Вот как? Что он сказал? Точно?

Ида попыталась вспомнить.

— Нет, не помню. Только то, что это имеет значение.

Лассе задумался.

— Я не так начитан, как Альма. Если бы мы смогли с ней связаться!

Он выругался и опять зачитал отрывок из письма.

— Изысканные драгоценности… Гм, если мы начнем с этого. Изысканные драгоценности. Что это может быть? Предположим, украшения?

Ида пожала плечами.

— Да, давай предположим, — продолжил Лассе. — Может быть, речь идет об украшениях и в таком случае о… русских украшениях?

— Почему о русских?

— Потому, что Линней всего лишь за несколько недель до отъезда Соландера в Финляндию получил большой почетный дар из России от Екатерины Великой. На самом деле она послала Линнею в основном русские семена и луковицы, но тем не менее. Этого нельзя исключить. И потом другое, предмет, имеющий отношение к гневу Божию, к змеиной пасти. Это могло быть что-то крайне значительное. Я даже боюсь себе представить.

Он напряженно думал, пока Ида не прервала его размышления.

— Но я все равно не понимаю. Почему эти маленькие металлические предметы или что-то в этом роде должны были сохраниться до сегодняшнего дня?

— А почему нет? — ответил Лассе. — Европейские жемчужницы живут несколько сотен лет. Если Соландер поместил предметы во второй половине восемнадцатого века, большинство животных могут быть еще живы. Оунасйоки не так уж далеко отсюда, я собирался просить Микколу заехать туда по дороге в Рованиеми, дороги там петляют и сами выводят к реке. Она находится к северо-западу от Рованиеми, а потом можно поехать другой дорогой на юг, обратно в Рованиеми. Если мы уговорим Микколу отвезти нас туда, мы попробуем найти этот особый предмет. А если мы к тому же найдем пару украшений или другие ценности в моллюсках, то сможем довольно долго жить на это и, надеюсь, ехать дальше и еще долго скрываться от полиции. Нам ведь надо попытаться добраться до Альмы в Москву.

— Давай попытаемся ей позвонить. Мы могли бы попросить у Микколы мобильник.

Лассе задумался.

— Да, надо позвонить как можно быстрее. Но не с его мобильника. Я ему до конца не доверяю. Может быть, позвоним из Рованиеми, если купим финскую симку.

Они кивнули.

— Но как у тебя хватает смелости считать, что мы получим деньги, если проверим моллюски?

— Конечно, гарантии, что в моллюсках находятся украшения, нет. Там может быть все что угодно. А может быть, все моллюски исчезли. Но если моя теория верна, если это действительно русские украшения, — опять забормотал он, — можешь представить себе их сегодняшнюю стоимость. Украшения восемнадцатого века, весь русский антиквариат сегодня как никогда в цене. Ты только подумай: сколько выложит за такое украшение богатый новый русский олигарх, чтобы произвести впечатление на свою маленькую Анюшу на даче?

Он слегка рассмеялся, а потом продолжил:

— По крайней мере это единственный способ раздобыть деньги, который мне пришел в голову. У тебя есть идея получше?

Ида задумалась и достала зеленую свинцовую шкатулку.

— Несколько миллионов евро хватит? — спросила она.

Лассе замолчал, сжал челюсти и пристально посмотрел на нее.

— Что бы мы ни делали, — медленно сказал он, — ты должна понять, Ида. Чтобы мы ни делали, мы не можем ни показать, ни продать этот камень ни одному человеку на свете, пока мы живы. Иначе нам конец. Понимаешь?