Читать книгу - "Запретные удовольствия - Марина Серова"

Вернувшись к дверям, я достала из сумочки платок и вытерла губы.

И при этом, незаметным для окружающих движением, вложила себе в рот таблетку кофеина и кругляшок активированного угля.

Предполагая нечто подобное, я еще дома решила на всякий случай запастись универсальным антидотом, который мог бы нейтрализовать действие наркотического вещества.

И мне действительно почти удалось погасить в себе судороги смеха.

Но мое положение было довольно затруднительным.

Если бы я оставалась, что называется, в здравом уме и трезвой памяти среди всеобщей смеховой истерики, это выглядело бы крайне подозрительным.

Так что я позволила себе громкие смешки и хохотушки, с ужасом чувствуя при этом, что их тотчас готов подхватить тот самый внутренний человек, возникший во мне под действием гипнотического взгляда Елагина.

Но уголь и кофеин делали свое дело, и я усилием воли подавляла в себе страстное желание отдаться всепоглощающему демону смеха.

Снова раздалась музыка.

На этот раз - очень мелодичная. Томные переливы арфы сопровождались прекрасным женским голосом, тянувшим гласные.

Казалось, будто хрусталь звенит в ночном воздухе, унося тебя в космические дали.

Волшебное впечатление достигалось не в последнюю очередь тщательно продуманным расположением квадросистемы. Очевидно, братство в свое время приобрело очень дорогую аппаратуру.

Голос то возникал в одном углу, то перелетал в другой, порхая по залу и зависая в его центре на самых высоких нотах.

Все присутствующие сидели на полу в расслабленных позах. На их лицах читались невероятное блаженство и вдохновенная радость.

После приступа смеха наступил период упадка, содействующий усвоению приятной и мелодичной музыки.

Вообще наркотики способствуют отключению обычного сознания и нажимают неведомые нам кнопочки на панели нашего внутреннего управления.

Так, руки и ноги почти не ощущались, зато все органы чувств были обострены до предела.

Женский голос звучал сразу и внутри, и снаружи, он был обращен только к тебе и что-то сообщал тебе, понятное без слов, обещал и утешал.

Еще немного, и я бы задремала.

Но раздался мощный удар гонга.

Наступило время проповеди.

Елагин, стоя в центре круга из высоких свечей, начал свою речь.

- Наше братство называется черным. Многие говорят, что черный цвет - цвет тьмы и страха. Но, как белый цвет содержит в себе весь спектр радуги, так и черный вбирает в себя неведомые обычному глазу цвета. Отпустите на волю ваш слабый разум, откажитесь от него навсегда - и вы обретете разум подлинный, связывающий вас с космосом и высшими силами.

Его речь лилась, как струя ручейка, мерно прокладывающего себе дорогу в тесном русле.

Я чувствовала, что слова старца падают прямо в мой мозг и прочно отпечатываются там наподобие оттиска на послушной ткани.

- Не все члены братства могут вместить в себя эту тайну, продолжал Елагин, - но вам уже приоткрылись узкие врата. Смело входите в них и идите вперед без страха. Сегодня мы вкусили зеленой влаги, завтра придет черед более сильных субстанций, к которым вы должны быть духовно готовы...

Я тяжело вздохнула.

Речь шла, без сомнения, о наркотиках.

Хорошенькое будущее готовят Елагин и компания адептам "черного братства".

А между тем количество обычных членов "Братства разума", по словам губернатора, составляло около десяти тысяч человек.

Это же целая армия!

- Завтра на служении всем будет оказана особая честь. Явится наш пророк, чье настоящее имя до времени скрыто от простых смертных. В этом земном воплощении он носит имя Атланта. Его духовные корни - в поколении жителей Атлантиды. Сквозь века потомки древних магов пронесли светоч тайного знания...

Вдруг неподалеку от меня раздался тихий стон.

Я незаметно оглянулась и увидела, что Володя Слепцов скорчившись лежит на полу и судорожно дергается, хватая ртом воздух.

К нему тотчас подскочила Марфа и перевернула его на спину, заглянув юноше в глаза.

Потом она сделала знак одной из женщин, стоявших впереди, кажется, той самой, что приседала над корытом, и они вдвоем куда-то отволокли Слепцова, стараясь действовать бесшумно.

Почти никто не обратил на это внимания.

Все были поглощены речью старца.

- А теперь прощайте, дорогие мои. Жду вас завтра. И прочтите утром еще раз нашу главную книгу, - напомнил под конец Елагин и, повернувшись к нам спиной, опустился на колени.

Свет снова погас.

Все направились к выходу. Черные братья и сестры пошатывались и едва не падали.

В дверях образовалась пробка. Участники церемонии проходили по одному в коридор, ведущий к лестнице.

Все двигались, как в замедленном кино, вяло шевеля ногами и слегка покачивая головой, словно что-то напевая про себя, медленное и тягучее.

Во дворе нас ждала небольшая "Тойота".

Когда все забрались в салон, машина двинулась с места, просигналив перед воротами.

Я оглядела своих спутников. Володи среди пассажиров не было.

Микроавтобус вяло тащился по ночному городу.

Позади остались парк и холмы. Перед нами маячили обшарпанные ослепшие девятиэтажки и темные громады пустырей.

Вскоре автобус вывернул на широкое шоссе и прибавил скорость.

Нас развозили по домам, словно подгулявших бухгалтеров после сдачи квартального отчета.