Читать книгу - "Лубянская ласточка - Борис Громов"

Пройдя внутрь собора Святого Петра и посетив Сикстинскую капеллу, Морис вновь восхитился шедеврами мастеров эпохи Возрождения. После осмотра Библиотеки Ватикана и музея – этих сокровищниц человеческого гения, в самом конце экскурсии гид опустился на грешную землю и доверительно сообщил экскурсантам, что Ватикан стоит на первом месте в мире по числу совершаемых там в год преступлений на душу населения. Морис был поражен – цифра оказалась в двадцать раз выше, чем по всей Италии, причем девяносто процентов этих преступлений оставались нераскрытыми. В основном это были мелкие кражи – работа карманников, охотников за чужими кошельками и сумками. Подумав, Морис решил, что в этом все же нет ничего удивительного, учитывая, что ежегодно Ватикан посещают миллионы туристов. Да, надо быть начеку и следить за собственными карманами, тем более что там в этот момент кое-что было не для постороннего глаза.

Время пролетело быстро. Де Вольтен взглянул на часы – пора! Он вновь поспешил на площадь – там, у правого фонтана, если смотреть со стороны собора, он, как и было обусловлено, должен появиться ровно в три часа с заранее припасенной для этого случая газетой «Фигаро» в левой руке. На площади всегда очень много туристов. Они оживленно общаются друг с другом, галдят и непрерывно фотографируются. У фонтана к Морису подошел человек в клетчатой куртке и черной бейсболке. Да, так и есть, на ней были вышиты буквы «С» и «R» (Colorado Rookies) – название популярного американского бейсбольного клуба. Мужчина улыбнулся и спросил по-английски с явным акцентом жителя Новой Англии:

– Мы не с вами вместе летели из Бостона?

– Нет, я прилетел из Сиэтла и еще не успел разместиться в отеле, – произнес барон фразу ответного пароля.

Незнакомец вынул из кармана проспект римской гостиницы «Мелия».

– Я рекомендовал бы вам там остановиться, – добавил он.

– Спасибо! Я все же предпочитаю «Эксельсиор», – закончил Морис процедуру идентификации.

Они отошли в сторону от фонтана, и незнакомец тут же передал Морису пакет, в котором находился шведский паспорт на имя Дага Веннерстрема с фотографией де Вольтена. Барон так же быстро передал ему конверт со своим французским паспортом. Он знал, что обратная процедура предстоит через двадцать дней, когда он будет возвращаться из Москвы, а точнее, из Праги. Они попрощались, так и не познакомившись, как это часто бывает в разведке, и незнакомец быстро затерялся в толпе туристов.

Морису надлежало по шведскому паспорту, в котором имелись все необходимые пограничные отметки, приобрести заранее заказанный билет и вылететь в Вену, а оттуда рейсом чехословацких авиалиний в Прагу. В Праге в аэропорту его должны были встретить. А уж там… Далее Морису не следовало беспокоиться. «Все будет в соответствии с программой, с которой вас ознакомят» (они с Кулябовым так и не перешли на «ты»), – командирским тоном, который так раздражал де Вольтена, закончил свой инструктаж на последней встрече Владимир.

В день вылета Мориса в Вену в одном из отелей в Венеции зарегистрировался мужчина, внешне напоминающий де Вольтена: по крайней мере, одного с ним возраста, роста и сложения. Его лица администратор никогда бы не смог припомнить. Он и так с трудом справлялся с заполнением карточек многочисленных гостей отеля, что уж говорить о том, чтобы еще и запоминать их лица. Да и трудно было разглядеть вновь прибывшего за крупными темными очками. Гость зарегистрировался под фамилией де Вольтен в соответствии со своим французским паспортом. Он, как и большинство туристов, уходил из отеля рано утром и возвращался к ночи. В отеле он прожил ровно столько, сколько Морис находился в отпуске.

Самолет «Аэрофлота», прибывающий рейсом из Праги, пошел на посадку, о чем сообщила дородная красавица стюардесса, принявшаяся заботливо проверять, пристегнулись ли пассажиры. До этого с милой понимающей улыбкой она в течение всего полета беспрерывно подливала горячительные напитки в бокалы немногочисленных пассажиров салона первого класса. Морис находился в приподнятом настроении после нескольких рюмок водки, которые ему пришлось опустошить «за мир и дружбу между народами» с любезным и предупредительным провожатым, назвавшимся Андреем. Он с любопытством рассматривал сквозь иллюминатор мелькавшие из-за рваных облаков очертания земли. Внизу проплывали густые леса, небольшие извилистые речки и крупные водоемы. Кое-где появлялись дома и редкие грузовые машины на узких трассах. Неожиданно самолет тряхнуло – это он выпустил шасси, затем минут через двадцать машина мягко коснулась земли. За занавеской в общем салоне раздались нестройные аплодисменты. Затих гул моторов, и барон увидел, как к самолету раньше, чем появился аэрофлотовский автобус, подъехала серая легковая машина. Передняя дверца открылась, и рядом с подкатившим трапом появилась знакомая фигура Бориса Петрова. Он стоял у самого самолета и с нетерпением поглядывал наверх. Провожатый Андрей быстро прошел вперед, и Морис последовал за ним. Красавица стюардесса, закрыв проход из туристического салона своим дородным телом, пригласила их первых к выходу. Андрей пропустил вперед Мориса, и тот решительно шагнул в другой, незнакомый ему мир…

Они крепко, по-мужски обнялись и, улыбаясь, какое-то мгновение смотрели друг на друга, невольно стараясь разглядеть, какие внешние изменения произошли за то время, пока они не виделись.

«Морис, что случилось? У тебя неважный вид… Ты здоров?» – хотел спросить у барона Борис, но вовремя удержался. Он увидел другого Мориса. Сейчас ему улыбался человек, на первый взгляд почти не изменившийся внешне, но безмерно уставший, с темными кругами под глазами и тревожным взглядом.

«Паскуда Кулябов, – выругался про себя Борис, – твоя работа». Петров ни на йоту не сомневался, что барон был лишен необходимой моральной поддержки Кулябова, который видел в де Вольтене лишь агента с огромными возможностями добывать документальную сверхсекретную информацию. А он ведь втолковывал этому хлыщу, как осторожно следует работать с де Вольтеном, учитывая воспитание барона, его щепетильность в вопросах чести и глубокий патриотизм. К тому же нельзя забывать о возникающих время от времени сомнениях и переживаниях морального порядка.

Один из членов знаменитой «кембриджской пятерки», легендарный разведчик Ким Филби, читая лекцию молодым чекистам, подчеркивал: «Агент беспредельно зависит от советского оперативного работника, у которого тот находится на связи, что накладывает на последнего огромную моральную ответственность. Если у вас этого нет в крови, вы должны научиться этому».

Состав крови Владимира Кулябова был абсолютно свободен от подобной ответственности.

Серая «Волга» быстро неслась по Ленинградскому шоссе. Барон и Петров перебрасывались шутками, искренне радуясь встрече. Время пролетело незаметно, и скоро машина остановилась у ворот с высоким забором, за которым, уютно спрятавшись в кустах персидской сирени, затаилась симпатичная двухэтажная дача. Ворота открыл молодой широкоплечий мужчина, одетый в синий спортивный костюм, подчеркивавший его мощную атлетическую фигуру. Пропустив машину и закрыв вновь ворота, он поспешил в небольшой домик, который был похож скорее на КПП, чем на жилище. Борис вместе с бароном прошел к даче. Ступени из светлого камня вели к двустворчатым дубовым дверям с начищенными до сверкающего блеска медными ручками. Два больших окна по обе стороны крыльца на первом этаже и пять поменьше на втором. Три центральных выходили на широкий балкон с резными деревянными перилами.