Читать книгу - "Головоломка для дураков. Алый круг. Семеро с Голгофы (сборник) - Джонатан Стагге"

И хотя лицо оказалось в тени, были различимы его черты, темно-русые волосы, зачесанные назад, и стало ясно, кто передо мной, еще до того, как я направил луч и склонился вперед, чтобы вглядеться в профиль. Но машинально все же проделал эти движения. Луч фонарика упал на белое лицо, на закрытые глаза, на узкий и чуть вздернутый нос.

Нос, который даже после смерти чуть поблескивал, как и при жизни.

Потому что девушкой, чей труп лежал на дне ялика, была Мэгги Хиллман. У меня стальным обручем сдавило сердце.

Мэгги Хиллман! Бедная маленькая Мэгги лежала в лодке под розовой подсветкой китайского фонаря. Убитая. Она стала второй жертвой наводившего ужас злодея, который, как мы и предсказывали, нанес снова удар.

Мысли у меня смешались, но потом я сосредоточился на одном очевидном факте, неизбежно приобретавшем первостепенную важность. Нелли была девушкой Бака, и она умерла. Мэгги, другую его избранницу, постигла та же участь. А ее тело лежало в лодке спасателя, бесцельно пущенной плавать в море.

Импульсивно я дернулся вперед, словно для того, чтобы перебраться в ялик, но в темноте раздался резкий окрик Гилкрайста.

– Не надо втаскивать тело целиком на борт, Уэстлейк. Мы ни к чему не должны притрагиваться, пока не достигнем берега, где умершую сможет осмотреть Суини. Возьмите на корме длинную веревку с привязанным на конце камнем.

Я добрался до кормы, порылся в сваленных там вещах и нашел ее. Намотал на руку и поднял тяжелый камень. Подойдя к боковому борту катера, сумел забросить его в носовую часть лодки.

Гилкрайст вернулся к штурвалу. Мотор катера взревел, и нас обдали брызги. От соленой воды защипало глаза. Мы направились к берегу. До меня доносился скрипучий звук от трения натянутой веревки по дереву ялика, который тянули за собой.

Я взглянул назад и убедился, что лодочка на буксире движется вслед, позади буруна, оставляемого гребным винтом катера.

– Мы пристанем к берегу ближе к посту береговой охраны и «Голове монаха», Уэстлейк. – Голос Гилкрайста звучал до странности тонко. – Там на пляже нам никто не помешает, а с поста можно позвонить Суини, чтобы не переполошить жителей городка.

Мне никогда не забыть этого показавшегося бесконечным плавания, когда катер рвался вперед, вздымая по обеим сторонам тучи соленых брызг, а позади, подсвеченная розовым светом фонаря, тащилась белая лодка с наводившим ужас грузом.

Прошла вечность, прежде чем мы вошли наконец в небольшую бухту с причалом для судов береговой охраны. По мере того, как Гилкрайст подводил катер к пирсу, я вдруг заметил смутный свет фонарика, перемещавшийся вдоль пляжа. Гилкрайст причалил, и мы оба выбрались на пирс, чтобы осторожно, взявшись за веревку, подтянуть к нему и ялик. Когда закончили с этим, я услышал тяжелые шаги по доскам позади нас.

Из темноты появилась фигура, направившая на нас луч фонарика – высокий и худой мужчина в плаще, блестевшим от капель воды.

– Так это вы, док Гилкрайст и док Уэстлейк!

Я сначала по силуэту, а потом и по голосу понял, что это сержант Барнс.

– Что это у вас? – спросил он хрипло. – Опять какое-то происшествие?

Гилкрайст выпрямился во весь рост.

– А вас-то как сюда занесло, Барнс?

– Увидел свет в море – розовый свет – и подумал: что-то здесь не так. Добежал до гавани, но ваш катер уже успел отчалить. Другой лодки у меня не было. Вот и пришлось следовать за вами вдоль берега.

Один из моряков службы береговой охраны как раз спустился вниз. Он встал рядом с Барнсом, глядя на нас с любопытством.

– Произошло еще одно убийство, Барнс, – сказал я. – Подобное тому, что случилось прошлой ночью. На этот раз жертва – Мэгги Хиллман.

– Мэгги? – пораженно воскликнул Барнс.

– Попросите офицера подняться с вами на пост как можно быстрее и позвоните Суини. Скажите, пусть немедленно направляется сюда.

– Но…

– Немедленно! – оборвал его я.

После чего сержант и моряк поспешили исполнить указание с надлежащей быстротой и в полном молчании. Когда они удалились, мы с Гилкрайстом надежно привязали ялик к пристани. А потом стояли и смотрели на него, не говоря ни слова.

Нечто странное, смутное ощущение какого-то движения на берегу у нас за спинами заставило меня обернуться. Мне сразу же показалось, что я заметил шевеление в темноте, как будто у основания пирса кто-то пытался спрятаться.

– Эй, кто там? – крикнул я.

Ответа не последовало. И, внимательно вглядевшись в совершенно пустынный участок пляжа, я пришел к выводу, что со мной сыграло злую шутку разыгравшееся воображение.

Между тем Гилкрайст склонился ближе к фонарю, тщательно стараясь не прикоснуться к нему.

– Весьма изобретательно, – пробормотал коллега. – Его прибили гвоздями к банке, а внутри установили какую-то защиту вокруг свечи, чтобы при качке от ее пламени не вспыхнула бумага фонаря. – Он усмехнулся, и в его голосе зазвучали нотки почти профессионала. – Как я и предполагал, это убийство выглядит еще более демонстративным, чем первое. То же положение тела со сложенными руками и закрытыми глазами. Но на этот раз драматизма добавляет использование лодки, одиноко дрейфующей по морю.

– Но нога, – сказал я, – нога, свисающая через борт. За каким чертом ему это понадобилось? Еще одна деталь постановки? Новый театральный элемент?

Пока я говорил, Гилкрайст направил луч своего фонарика на обнаженную ногу Мэгги.

И мы оба сначала застыли в изумлении, а затем одновременно вскрикнули от ужаса. Потому что на ноге было видно нечто, чего посреди морской качки и окружавшего мрака поначалу не заметили.

Увы, но я оказался прав. Свешенная через борт нога оказалась столь необходимым убийце финальным элементом постановки, от которого мороз продирал по коже.

Мы могли бы догадываться о чем-то подобном, заподозрить это в первый же момент, когда увидели свет фонаря. И все равно оказались совершенно не готовыми к увиденному. И шок, к которому примешивались ужасающие воспоминания об убитой Нелли Вуд и о давно почившей миссис Кейси, оказался силен, как удар между глаз.

Гилкрайст указывал туда пальцем, хотя в жесте не было никакой нужды.

На голом бедре Мэгги, примерно в шести дюймах над коленом виднелась крупная круглая родинка.

И она была пугающе четко обведена почти правильным алым кругом.